Юрий Прокопенко - Встреча с пришельцем (сборник)

— Но представляю, как можно, не работая, добывать деньги, причем, как ты говоришь, добывать честно.

— Еще как можно. Семен Яковлевич утверждает, что есть много людей, которые очень легко расстаются с деньгами, бросая их к нашим ногам. Остается только наклониться…

От этих слов мне стало не по себе. Я глянул на Колю. Его лицо озаряла озорная детская улыбка, будто речь шла о невинных шалостях.

— И это все тебе нравится, тебя удовлетворяет?

— А вы можете предложить что-нибудь получше? — остановился Коля. — Только учтите, на какие-то темные делишки я не пойду.

— Ничего я тебе пока предложить не могу. Просто, мне кажется, начинать жизнь так, как начал ты…

— А вы, как мой отчим, всё морали читаете… Давайте деньги — побегу за билетами. А то через десять минут начало сеанса…

Электробритва Семена Яковлевича гудела, как трактор. Я попытался спрятать голову под подушку, но понял, что уже не засну.

Легли мы с Колей поздно, около часа ночи. Семена Яковлевича тогда еще не было.

— Кто рано встает, тому бог дает, — изрек Семен Яковлевич.

— У меня такое впечатление, что вы совсем не ложились, — ворчливо произнес я.

— Немного поспал, и хватит. Я недавно читал брошюру одного психиатра. Так он утверждает, что от недосыпания еще никто не умер.

— Наверное, я буду первым, — открыл глаза Коля. — Где это вы, Семен Яковлевич, по ночам пропадаете?

— Есть одна работенка. Временная.

— Вы же клялись, что ни на какие работы вовек не пойдете.

— Никогда не принимай клятвы всерьез, мой мальчик. Бывают обстоятельства, когда приходится поступаться даже своими принципами, — сказал Семен Яковлевич, выключая электробритву.

— И что же это за обстоятельства? — поднял голову Коля.

— Секрет. А впрочем, расскажу. Тут люди свои, так что, будем надеяться, все останется между нами.

Он бросил бритву в ящик стола и извлек оттуда крем «Радость». Тщательно намазал им лицо, долго растирал и, глянув в зеркало, для чего-то подергал себя за длинный нос и довольно хмыкнул.

— Так вот, — начал он, — встретил я пару недель назад одну симпатичную женщинку. Встретил случайно и разговорился. Оказалось, она в городском парке работает, заместителем директора по культработе. Начала на судьбу свою жаловаться. Как трудно работать, сколько разных осложнений и неприятностей. Директор от нее требует невозможного. С одной стороны, запретил продавать пиво, с другой — хочет сделать парк популярным местом отдыха. Я ей поддакиваю: конечно же, какая там популярность без точек общественного питания. Эту мою новую знакомую и вовсе на откровенность потянуло. Оказывается, директор делает все, чтобы от нее избавиться. Подсунул ей такую свинью: дал согласие организовать выставку в парковом павильоне каких-то двух художников, специализирующихся на мозаичных картинах из яичной скорлупы. А ей поручил рекламу обеспечить. Чтоб, значит, посещаемость была. «А как я ее обеспечу, — сквозь слезы пожаловалась она, — когда об этой странной выставке никто и слушать не хочет. Попробовала дать объявление в газете, так меня просто осмеяли…»

Семен Яковлевич долго, вдохновенно завязывал галстук в синий горошек. Затем достал из чемодана блестящие запонки с изображением женских головок.

— Слушал я ее, слушал, — продолжал он, — и вдруг меня осенило. А что, если я возьмусь за популяризацию выставки? Ну, она, естественно, вначале скептически отнеслась к моему предложению. А затем, когда поняла, что я не шучу, согласилась. «Только, говорит, имейте в виду, не верю я в успех»…

— И правильно делает, что не верит, — перебил Коля Семена Яковлевича.

— Правильно? Так вот, дорогой мой, всего три дня я посвятил этому дельцу, а уже за билетами на выставку очереди. Такой ажиотаж, что аж голова идет кругом.

Семен Яковлевич надел темно-коричневый пиджак и положил в нагрудный карманчик носовой платок так, чтоб выглядывала белая полоска.

— Директор парка ничего не может понять. Телефоны звонят беспрерывно. Все просят, требуют, умоляют хоть пару билетиков. Ну а чуток этих билетов я себе, конечно, оставил. Уже сегодня один такой билетик вместо десяти копеек шестьдесят стоит. Представляете?

— И как же вам такое удалось? — не выдержал я.

— Элементарно, — с гордостью ответил Семен Яковлевич. — Обошел несколько учреждений и предупредил председателей профкомов, чтобы они не рассчитывали больше чем на десять — пятнадцать билетов. Те, конечно, только глазами захлопали. Мол, какие билеты и что за выставка? Я им и рассказал в популярной форме про картины из яичной скорлупы, оригинальные и неповторимые. Председатели тут же стали канючить побольше билетов… Дальше, думаю, можно не рассказывать? — победно глянул на меня Семен Яковлевич.