Дэвид Лодж - Мир тесен

АСЯ — мать всех конференций, суперконференция, большое цирковое представление с участием высокоумных филологов. В этом году АСЯ проходит в Нью-Йорке, в двух соседних гигантских отелях — «Хилтоне» и «Американе», которые, впрочем, не могут вместить всех участников, так что им приходится искать пристанища в близлежащих гостиницах или проситься на постой к друзьям и коллегам. Да, это впечатляющее зрелище: десять тысяч честолюбивых, языкастых и непримиримых в конкурентной борьбе ученых жен и мужей сходятся 27 декабря в центре Манхэттена для встреч и докладов, дискуссий и сплетен, вечеринок, интриг и амуров, а также для того, чтобы наняться на работу или нанять подходящего работника. Ибо АСЯ не только цирковая арена, но и рынок вакансий, где вчерашние выпускники высшей школы подыскивают себе первое в жизни место, а многоопытные труженики науки вынюхивают работенку повыгодней. Во время конференции номер «Хилтона» или «Американы» служит местом не только отдыха и любовных свиданий, но и жестких торгов и суровых собеседований: заведующие кафедрами всех без исключения штатов — от Техаса до Мэна, от Северной и Южной Каролин до Калифорнии — пользуясь моментом, стараются завербовать к себе на службу наиболее яркие таланты. При нынешнем дефиците вакансий предложение значительно превышает спрос, и у иных завкафедрой такие длинные списки приглашенных на собеседование, что они вообще не вылезают из гостиничных номеров. Для них, а также для кандидатов, томящихся под дверью в ожидании вызова на допрос с пристрастием, АСЯ отнюдь не развлечение. Однако для всех прочих это время большого разгула. Особенно если вы получаете удовольствие, слушая доклады или участвуя в круглых столах на мыслимые и немыслимые темы: «Характерность и достоверность английского, французского и немецкого эпистолярного романа»; «Проблемы смерти, воскресения и искупления греха в романах Пиранделло»; «Древнеанглийские загадки»; «Конкордансы к Уильяму Фолкнеру»; «Немецкий рационализм и иррационализм XVIII века»; «Новый испано-американский роман»; «Лесбийские и феминистские учения»; «Проблемы культурных несоответствий при переводе бранных слов в романах Кортасара, Сендера, Бодлера и Флобера».

В программе конференции (сама брошюра по толщине напоминает телефонный справочник) значится более шестисот различных секций; ежедневно с 8:30 до 10:15 проводится тридцать заседаний — иные из них интересны лишь горстке узких специалистов, а иные, где выступают светила науки, собирают огромные залы. Впрочем, участники конференции — народ непоседливый: они ходят по аудиториям, слушают, пока интересно, задают вопросы и могут встать и уйти посреди доклада, поскольку хотят повсюду успеть, и порою смех или аплодисменты в каком-нибудь зале могут переманить туда публику из соседнего. А если вы утомились от докладов и дискуссий, то вам предложат другие мероприятия: коктейль, организуемый фракцией лингвистов с нетрадиционной сексуальной ориентацией, или прием, устраиваемый Ассоциацией преподавателей идиша, или платный буфет по поводу заседания, посвященного методологическим проблемам одно — и двуязычной лексикографии, а также ежегодный обед Американского общества Джона Мильтона или Исполнительного совета ассоциации исследователей творчества Боккаччо, встречи литературоведов-марксистов или женщин-германисток, заседания Общества Байрона, или Общества Г. К. Честертона, или Общества Натаниела Готорна, или Общества Уильяма Хэзлитта, или Общества Д. Г. Лоренса, или Общества Джона Апдайка, и многие, многие другие. Или же вы можете просто прийти в вестибюль «Хилтона» и рано или поздно повстречать всех своих коллег по академическому поприщу.

На третий день работы конференции в вестибюле «Хилтона» появляется продрогший на ледяном ветру нью-йоркских улиц Перс МакГарригл — и сразу попадается на глаза Моррису Цаппу.

— Здорово, Персик! Как тебе АСЯ?

— Это… даже не могу подобрать слова!

Моррис Цапп расплывается в довольной улыбке. На нем спортивный пиджак в крупную яркую клетку, а в зубах толстенная сигара. АСЯ для него родная стихия. Ежесекундно к нему подходят, хлопают по плечу, пожимают руку или чмокают в щечку. «Моррис, как жизнь? Над чем сейчас работаешь? Где ты остановился? Давай как-нибудь выпьем пивка, давай пообедаем, давай позавтракаем!» Моррис что-то кричит в ответ, кому-то машет рукой, кого-то целует, кому-то подает знак бровями, делает пометки в ежедневнике и при этом ухитряется давать советы Персу по поводу заседаний — какие нельзя и какие стоит пропустить, — а также интересуется у него, не видел ли он Анжелику Пабст.