Дэвид Лодж - Мир тесен

В целом, тематические сборища ученых — это клубы для избранных. Каждый имеет свой жаргон, сложившийся порядок подчинения, информационный бюллетень и профессиональную ассоциацию. Его члены собираются вместе раз в году, на очередной конференции. И пошло-поехало: «привет — как-поживаете — чем-занимаетесь»? За бокалом спиртного, на обеде, в перерыве между докладами. Нам с вами надо пропустить по стаканчику; давайте вместе пообедаем или позавтракаем. Смысл проведения конференции заключается именно в неформальном общении, а не в ее научной программе с докладами и семинарами, которые якобы собрали вместе ее участников и которые наводят на них же невыносимую скуку.

Любая научная проблема и посвященная ей конференция — это особые планеты, которые, однако, объединяются в созвездия, так что опытный путешественник по интеллектуальной вселенной (например, такой как Моррис Цапп) может переместиться из одного созвездия в другое и появиться в Амстердаме как семиотик, в Цюрихе — как специалист по Джеймсу Джойсу, а в Вене — как нарратолог. Родной для него английский — большой плюс, поскольку он стал международным языком теории литературы, а многие конференции объединяет именно теория. Этим летом на всех конференциях, куда только ни заносило Морриса, у всех на устах один и тот же вопрос: кто получит должность профессора-литературоведа при ЮНЕСКО? Какое предпочтут теоретическое направление — формализм, структурализм, марксизм или деконструктивизм? Или же место достанется неразборчивому в теориях либералу-гуманисту, а то и противнику всяких теорий вроде Филиппа Лоу?

— Филипп Лоу? — недоверчиво переспрашивает Морриса Цаппа Сай Готблатт. На календаре — 15 июня, канун «Дня Блума», международный симпозиум по Джеймсу Джойсу в Цюрихе перевалил за экватор, и его участники толпятся в пабе «Джеймс Джойс» на Пеликанштрассе. Паб — с его панелями красного дерева, плюшевыми диванчиками и медными украшениями — настоящий, дублинский, едва не погибший от руки ирландского строительного подрядчика и по частям перевезенный в Швейцарию, а затем любовно восстановленный в городе, где создатель «Улисса» пережидал Первую мировую войну и умер во время Второй. В баре витает подлинный ирландский дух — только вот чистота в нем, особенно в туалете, на кафельном полу которого можно при желании пообедать, не идет ни в какое сравнение со зловонным свинюшником, каковой обнаружится в любом из подобных заведений города Дублина.

— Филипп Лоу? — повторяет Сай Готблатт. — Ты шутишь.

Сай — старый приятель Морриса еще по штату Эйфория, из которого он пять лет назад уехал в Пенсильванию, переключив свои научные интересы с Хукера [55] Хукер Томас (1586–1647) — английский пуританский писатель и священник, один из основателей поселения Коннектикут в Америке. на более перспективную область литературоведения. Сай — смуглый привлекательный мужчина, немного франт, хотя не вышел росточком: высматривая в толпе знакомых, то и дело поднимается на цыпочки.

— Я бы и рад пошутить, — говорит Моррис, — но кто-то на днях прислал мне вырезку из лондонской газеты, в которой сказано, что Лоу называют сторонним кандидатом на эту должность.

— И каковы его шансы? Один к девяти миллионам? — спрашивает Сай Готблатт. Он запомнил Лоу исключительно по салонной игре «Уничижение», которой англичанин испортил им с Беллой вечеринку в далекие уже годы. — У него ведь нет ни одной приличной публикации.

— Нет, как раз сейчас все только и говорят о его совершенно пустопорожней книге о Хэзлитте, — возражает Моррис. — В литературном приложении к «Таймс» Редьярд Паркинсон напечатал о ней восторженную рецензию. Англичане помешались на отрицании всех и всяческих теорий и просто тащатся от книги Филиппа Лоу.

— Я слышал, что консультантом конкурсной комиссии будет Артур Кингфишер, — говорит Сай Готблатт. — Как он может порекомендовать на эту должность человека, который не признает никаких теорий?

— Именно в этом я и стараюсь себя убедить, — отвечает Моррис. — Но того и гляди старикан отколет какой-нибудь номер. Кингфишер не допускает мысли, что между нами найдется такой же талант, каким он сам был в свои лучшие годы, поэтому в доказательство он может поддержать такого болвана, как Лоу.

Сай Готблатт залпом допивает свой «Гиннес» и морщится.

— Ну и пойло, — говорит он. — Может, заглянем в другое место? На той стороне реки я обнаружил бар, где можно выпить «Будвайзер».