Андрей Кивинов - Три дня без любви (сборник)

Он был ровесником Боба, ну может, чуть постарше. Чем занимается, не рассказывал, но, судя по тому, что постоянно стрелял у нее сигареты, ничем. Для их городка это неудивительно. Безработица косила молодежные ряды, что твой пулеметчик. По умственным же способностям парнишка от соседа, похоже, отставал. На контрольный вопрос: «Не помнишь ли ты случайно, кто такой Ленин?» Хенк ответил простецким: «А хер его? Козел какой-то… А че, обидел? Не вопрос – разберусь». – «Он, вообще-то, нас всех обидел».

Но этот недостаток не помешал ему стырить косметичку у мирно загоравшей на циновке барышни. Ритка, заметившая криминал, поняла, что юноша не так-то прост и на пляж ходит не только ради женских трусов. И не вычеркнула его из памяти – такие знакомые всегда могут пригодиться.

На вопрос, почему он не в армии, Хенк приосанился и, стукнув себя в грудь, с гордостью ответил: «Плоскостопие!»

С момента последней встречи он похудел еще на пару кило и в проекции напоминал одноразовый бритвенный станок. Видимо, кремлевская диета.

Ритка протянула ему сигарету. Зажигалки у него тоже не нашлось. А газ, между прочим, денег стоит. «Газпром» жжет.

– Ты куда щас? – поинтересовался Хенк, жадно затянувшись.

– В театр. На премьеру, – нехотя буркнула Ритка.

– Клево… Я тоже театр люблю. Правда, был всего раз. На Новый год. Про медведя смотрел.

– Какого медведя?

– Ну, обычного… Там, вообще-то, много зверей было: волк, заяц, лиса. Просто мне медведь понравился. Толстый такой, прикольный, перегаром пах… На дядь Витю похож, соседа нашего. Он тоже так качается и рычит, когда пьяный.

Хенк засмеялся, демонстрируя кариесно-пульпитные зубы.

– А потом там подарки раздавали халявные. Конфеты, вафли, мандарины. Правда, зеленые…

«Придурок…»

– Слушай, ты деньгами не выручишь? – задал следующий вопрос театрал. – Рублей двести хотя бы. Я через неделю верну. Понимаешь, предки в отпуск, в деревню к бабке слиняли. Оставили мне бабла на жизнь, а оно через два дня кончилось.

И этому деньги подавай. Вернет, как же… Знакомый вариант. Что за мужики?! Гусары-рыцари-поэты…

Но посылать юношу сразу Маргарита не стала. Натренированный мозг вычленил из хенковского монолога перспективную фразу. «Предки в отпуске, в деревню слиняли». А ведь это мысль… Неплохая мысль.

– И когда вернутся?

– Да не скоро. Через три недели. А я, как хочешь, так и кантуйся…

– А братья, сестры?

– Нет никого. Один я у матушки с батюшкой такой уродился.

Ритка взяла Хенка под руку и, морщась от вони, отвела его в сторону, где не было посторонних ушей.

– Слушай, Хенк… Денег у меня нет, но могу подсказать тему…

Хенк сделал умное лицо и кивнул.

– Валяй.

– Дельце не хочешь провернуть? Ты парень реальный. Тема верная, а работа тьфу – дверь сковырнуть.

– Погоди… Хату, что ли, бомбануть?

– Тихо ты! – Ритка бегло огляделась по сторонам. – Да, хату. Дверь дохлая, школьник справится. Завтра в час там никого не будет. За пять минут уложишься. И даже плоскостопие не помешает.

– Я, вообще-то, хаты не бомбил никогда.

– Ну и что? Пора взрослым становиться. Ты мужик или сестрица Аленушка?

– Мужик, – выбрал Хенк.

– Ну так в чем дело?

– А хата упакована? Есть что брать?

– В любой хате есть что брать, – продолжала агитацию Ритка. – На рынке барахло толкнешь, мне три штуки за наводку.

– Три?.. Может, за две договоримся?

– Ты хочешь торг устроить? Хенк, я тебе по дружбе тему предлагаю. Учитывая твое бедственное материальное положение. Поверь, желающих много. В очередь встанут. За пять.

Хенк, раздумывая, почесал грудь в районе надписи «Женщины. Счастье. Семья». Тема, конечно, заманчивая, хотя и стремная. Одно дело на пляже шмотки тырить – там всегда можно сказать, что сумку перепутал, другое – дверь сковырнуть. Правда, и навар реальный. Повезет, даже на мотик хватит. А то и на квадроцикл тюнинговый.

– Лады, договорились.

– Деньги принесешь завтра в семь вечера в «Белочку». И не вздумай скрысить. За мной вышибала ихний ухлестывает, пожалуюсь – не выживешь.

– Че я, не понимаю? – обиделся Хенк, считавший себя эталоном порядочности. – В семь так в семь.

Ритка с подозрением посмотрела на собеседника.

– Знаешь что… Ты мне адресок свой оставь. На всякий случай.

– Да принесу я! Честное слово!

– Это так… для подстраховочки. Вдруг забудешь. А я тебе памятку пришлю.

Хенк, догадавшийся, что халява не проскочит, грустно вздохнул и назвал адрес.