Олег Солод - Партизаны. Судный день.

— Так, наверное, он сам и подписал?

— Он не имеет права подписи таких документов. Только я или ты. Больше никто. А ты, как говоришь, ничего не подписывала.

— Ничего.

— Кроме странной бумаги в министерство. Боюсь, в ней все дело. Ну, Костик… — Юра никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что его правая рука нанесла ему удар в спину. — Ай да молодец.

Катя не на шутку встревожилась.

— Юра, если все так серьезно, я думаю, тебе надо лететь самому.

— Надо, — согласился Юрий. — Но как? — Он посмотрел на «партизанов», завершавших разгрузку вертолета. — Только что проголосовали. И потом, за дезертирство действительно могут привлечь. Нет, — окончательно решил Юрий, — нельзя. Ты сама со всем справишься. Ты же мой заместитель. Не забыла?

— Если бы ты сам почаще об этом вспоминал, — с досадой сказала Катя. — Сколько раз тебе говорила — введи меня в курс дел. А ты?

— Кто же знал, что такое случится.

— Юра! — крикнул Николай из вертолета. — Мы заканчиваем. Только ящики какие-то остались. Много. Вы не знаете, что там? — спросил он Катю.

— Это добавки к стволу, — ответила та.

— Что?

— Вы просили, чтобы я позвонила какому-то Вове и попросила добавки к стволу. Они там и лежат.

— О! — оживился Жора. — Кажись, мое. — Он подошел к вертолету и отодвинул Николая в сторону. — Посторонись, Колян.

Николай, чтобы не мешать, спрыгнул на землю. Некоторое время из вертолета доносился только хруст раздираемых ящиков. Потом воцарилась пауза. Любопытный Николай не выдержал и заглянул внутрь.

— Мама родная, — произнес он, попятившись.

В проеме вертолета показался Жора. Более всего сейчас он напоминал артиста Арнольда Шварценеггера в фильме «Коммандо». За одним исключением: Жора был значительно лучше вооружен.

— Вот она — совершенная машина убийства, — прошептал Алексей.

Жора довольно осклабился.

— Это я только сверху взял. Малехо перестарались братаны.

Александр доверительно склонился к Юрию.

— Кажется, теперь я знаю, куда подевалось оружие Саддама Хуссейна.

Провожать Катю и Дмитрия вышла даже Алена. Олеся чуть раньше уехала на ферму. Все остальные толпились вокруг вертолета.

Катя и Юра стояли чуть поодаль.

— Значит, ты все поняла? Прежде всего посмотри подписи. Если они подделаны… Да нет, он же не идиот.

— Не беспокойся, Юра. Возможно, Костик и жулик, но уж действительно не идиот. А раз так, значит, все можно исправить.

Корреспондент прочувствованно пожимал всем руки.

— Огромное спасибо. Это просто поразительно, что в наше время находятся люди, для которых интересы страны — не пустой звук. В то время как политики сотрясают воздух, вы реальным делом показываете, как можно осуществить армейскую реформу. Вы — настоящая национальная гвардия. Да-да, именно так. Я обязательно об этом напишу, — в который раз пообещал он.

— Во пацаны приколются, когда прочитают, что я гвардеец, — улыбнулся Жора.

— Насчет аккумулятора моего не забудешь? — напомнил Дмитрию Николай.

— Конечно, конечно. Это немного не по моему профилю, но я все передам в отдел науки. Ножка от кровати, ящик…

— Бочка! Бочка, а не ящик! — заволновался Николай.

— Не волнуйся, я все записал.

Чтобы окончательно успокоить химика, Дмитрий достал из кармана листок, на котором делал записи. Вместе с листком под ноги ему выпало злополучное письмо, обвинявшее «партизанов» во всех смертных грехах. Алена подняла его и протянула журналисту.

— Вы тут обронили что-то.

— Не что-то, — подсказал Александр, которому приходилось держать сей опус в руках, — а знаменитое письмо неизвестного анонима.

Алена мельком глянула на рукописные строчки.

— Чего ж — анонима? Терентием писано.

Разговоры «партизанов» мгновенно смолкли.

— Кем?! — спросил Александр. — Терентием?! Ты точно знаешь?

Алена посмотрела на письмо внимательней.

— Его рука, — подтвердила она.

Алексей покачал головой.

— Так вот оно что. Засыпался дед.

Во взгляде Александра по-прежнему сквозило недоверие.

— Алена, а ты ничего не путаешь? «Оголтелая банда», «лишь малая толика»… На Терентия как-то не похоже.

— Чего ж не похоже? Он всегда любил покрасивей завернуть. Ишь, черт, чего учудил. То-то все стонал: «Гвоздей ящик, стекло оконное…»

— Это что ж он, сука, — ощерился Жора, — за ящик гвоздей нас продать хотел?

— Причем, прошу заметить, наших гвоздей, — напомнил Николай.

Жора передернул затвор автомата, висевшего у него на шее.