Пэлем Вудхауз - Деньги в банке

Теперь она поняла, что напрасно убрала барьеры между собой и Джефом. Строгие судьи прошедшей эпохи сказали бы, что она его «поощряет» и даже «подает безосновательные надежды». Девушка мягкосердечная, не желающая никому причинять боль, Энн глубоко раскаивалась в своей неосмотрительности.

Она легонько поежилась.

— Замерзли? — спросил Джеф, как Энн и рассчитывала.

— Немножко.

— Идемте в дом. Я точно так же могу говорить под крышей. Некоторые сказали бы, что даже лучше.

Они пошли к саду. Над стеной, отделяющей их от лужайки, виднелись голова и плечи миссис Моллой. Казалось, она перебирает плети вьющегося растения, высаженного в каменный, античных пропорций, вазон. Джефу пришло в голову, что сейчас самое время сделать завуалированный намек.

— Там миссис Моллой.

— Да.

— Не смотрите в ее сторону, — предупредил Джеф. — Что вы о ней думаете?

— Приятная дама.

— Вы не замечали в ней ничего зловещего?

— Нет. А вы?

— Замечал.

— Наверное, сыщикам везде мерещится что-то зловещее.

— Натренированная интуиция позволяет заглянуть в самую суть человека. От ребят с увеличительным стеклом много не скроешь. За этими Моллоями надо приглядывать в оба. Они могут оказаться жуликами.

— Так считает мистер Трампер.

— Вот как? Проницательный тип.

— Вчера он пришел ко мне и просил употребить мое влияние на миссис Корк, чтобы та не покупала у мистера Моллоя нефтяные акции. Увы, у меня нет никакого влияния. Однако продолжайте. Не понимаю, как они могут повредить нам, даже будь они первые жулики в стране.

— А бриллианты?

— Что бриллианты?

— Положим, они найдут бриллианты.

— Они же о них не знают.

— Могут узнать. Миссис Моллой постоянно торчит у вашего дяди. Что, если он проговорится?

— Не проговорится.

— А вдруг?

— Он не сумасшедший.

— Кто вам сказал?

Энн показалось, что пришло время одернуть собеседника. Он ей нравился. Она не помнила, чтобы кто-нибудь нравился ей так сильно после столь недолгого знакомства. Однако Энн чувствовала, что пора его приструнить. Она прошла несколько шагов, остановилась, холодно взглянула на Джефа и открыла рот.

В тот же самый миг античный вазон откололся от стены и упал на дорожку в полушаге от них. Энн вскрикнула.

Джеф горько корил себя. Он не должен был и на сто футов приближаться к миссис Моллой и античному вазону, опаснейшему сочетанию на земле, тем более

— вместе с Энн Бенедик. Он бы встревожился, если бы на ее головку упал розовый лепесток, а тут — античный вазон. Все поплыло перед его глазами, он сам не понимал, что делает.

Из тумана донесся сердитый голос.

— Будьте любезны, отпустите меня.

Джеф понял, что произошло: в страхе за Энн он прижал ее к сердцу. И вновь на него накатило сильнейшее желание присоединиться к грубой аффенхемовской школе. Чувствуя рядом с собой ее стройное тело он утолял глубинный голод души.

Впрочем, подумавши, Джеф решил, что пережимать не стоит — по крайней мере, сейчас. Что-то в манере Энн подсказывало ему, что он поторопился, и любые дальнейшие действия вызовут нежелательный результат. Он оторвал ее от земли, но не от реальности.

— Ой, простите, — сказал он, выпуская ее из рук.

Энн из белой сделалась розовой.

— Спасибо.

Из калитки в стене торопливым шагом показалась миссис Моллой. Ее хорошенькое личико было встревожено.

— Не задело? — воскликнула она. — Я бы и за мильон долларов не согласилась, чтоб вас зашибло!

Ее милые извинения звучали на редкость естественно, однако Джеф смотрел на миссис Моллой, словно на гремучую змею, к которым никогда не питал особой привязанности.

— Я вроде как на нее оперлась, а она возьми и упади. Мне так жаль!

— Ничего, — отвечала Энн. — Просто я немного испугалась.

— Еще бы. Струхнули, небось, до полусмерти.

Энн легонько вскинула подбородок, недовольная, что ее назвали трусихой.

— Нет, нет. Я просто вздрогнула. Не беспокойтесь. А теперь мне пора. Миссис Корк ждет.

Она ускользнула, и миссис Моллой, повернувшись к Джефу, увидела его сведенное судорогой лицо.

— Ха! — сказал Джеф.

Долли рассмеялась. Смех ее, довольно музыкальный, Джефу не понравился.

— Стерва! — сказал он.

В голосе его явно звучала неприязнь, но миссис Моллой продолжала веселиться.

— Укладываешь вещички, малыш? — спросила она. — Советую поторопиться. Не все ж я буду промахиваться, когда-нибудь да попаду.

— Тьфу! — И Джеф, повернувшись на каблуках, пошел прочь. Он чувствовал, что выразился не вполне к месту, но не мог придумать ничего лучше. Увы, он был воспитан в правилах, согласно которым мужчина не может коснуться женщины иначе как с лаской, не то бы непременно двинул ей в глаз. В жизни каждого мужчины наступает момент, когда он хотел бы оказаться Джеймсом Кегни.