Аркадий Аверченко - Экспедиція въ Западную Европу Сатириконцевъ - Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова

— Простите, — замѣтилъ я, — но я сѣлъ на свое мѣсто. Вотъ карточка съ моимъ именемъ на спинкѣ longue-cliaise'a.

Онъ захохоталъ и, пересѣвъ на сосѣдній стулъ, вступилъ со мной въ вышеприведенный разговоръ.

Послѣ замѣчанія относительно облака, онъ посвисталъ немного и спросилъ:

— Женаты?

— Былъ.

— Жена?

— Умерла.

— Отъ чего?

— О, это тяжелая исторія… Она сгорѣла на моихъ глазахъ отъ лопнувшей бутылки съ бензиномъ.

— А!

Въ глазахъ его засвѣтился живой интересъ къ моимъ словамъ.

— Тяжелая исторія?

— Да. Очень.

— Хотите дѣло?

— ?..

— Я, вѣроятно, не говорилъ вамъ, что у меня въ Нью-Іоркѣ есть двѣ газеты… Опишите вашу исторію погуще — у васъ есть литературное имя — я смогу заплатить вамъ по пол-доллара за строчку.

— Нѣтъ. Не хочу.

— Почему? Мнѣ просто хочется утереть такой штукой носъ этому зазнавшемуся канальѣ Чарли Пегготу. Онъ изо-дня-въ-день пичкаетъ своихъ читателей исторіями о вырытыхъ трупахъ и взбесившихся животныхъ — этотъ мошенникъ Пегготъ…

— Я не могу принять вашего предложенія, — сухо отвѣчалъ я.

Онъ похлопалъ меня по плечу.

— Молодецъ! Я, признаться, хотѣлъ испытать васъ — настоящій вы мужчина или нѣтъ. Вы сразу раскусили меня. Дѣйствительно, пол-доллара за строчку — это соръ. All right! Я заплачу вамъ долларъ.

— Не находите ли вы, — угрюмо возразилъ я, — что покойница, дорогая сердцу мужа, плохое средство для утиранія носовъ зазнавшимся Чарли Пегготамъ.

Джошуа Перкинсъ смутился и крѣпко пожалъ мою руку.

— Простите, если я не такъ выразился. Конечно, утираніе носа Пегготу вашей… дорогой покойницей… это скорѣе метафорическій оборотъ…

— Ничего. Прекратимъ этотъ разговоръ. Вы давно путешествуете по Европѣ?

— Третій мѣсяцъ.

— Что же васъ тутъ больше всего интересуетъ?

— Искусство.

— Значитъ — музеи, картинныя галлереи, да?

— Да. Есть изумительныя вещи. Говорятъ, тутъ за одного Рубенса отвалили около двухъ милліоновъ?

— Да.

— Вотъ это пріемная вещь!

— Что это такое — пріемная?

— Вещь, которую не стыдно повѣсить въ пріемной. А, откровенно говоря, всѣ эти Луки Кранахи да Паоло Веронезе — вѣдь это такъ… для — кабинета или въ другую какую комнату… а?

Онъ нерѣшительно заглянулъ въ мое непроницаемое лицо.

— А? какъ вы думаете?

— Да… Это правда. Кранахомъ Пегготу носа не утрешь!

— Вы думаете? Это, пожалуй, вѣрно. Можете представить — у него въ буфетной комнатѣ, въ дверцахъ буфета, вдѣланы четыре настоящихъ Фрагонара!

— Шикарно! Надѣюсь, вы утерли носъ этому зазнавшемуся выскочкѣ?

Джошуа подмигнулъ мнѣ.

— Собираюсь. Да такъ, что онъ и не ожидаетъ! Хе-хе!

Мы оба долго смѣялись.

— Небось, — предположилъ я, — обмеблируете свою квартиру египетскими муміями? Онѣ стоять бѣшенныхъ денегъ. А животъ ей выдолбить, да устроить тамъ погребецъ для ликеровъ… То-то позеленеетъ вашъ Пегготъ.

— Нѣтъ, это почище мумій. Вы знаете, что я подыскиваю себѣ старинный замокъ!

— Для чего?

— Жить въ немъ. Буду пріѣзжать мѣсяца на три въ годъ, да и жить въ немъ. Не правда ли, комфортабельно?

— Нашли что нибудь подходящее?

— Нѣтъ. Есть или простыя развалины, или хорошіе замки, но не продаютъ. Я приторговывалъ замокъ Барбароссы въ Нюрнберге… Нѣтъ, говорятъ нельзя. — Почему? — неизвестно!

— Какъ же вы думаете устроиться?

— Я уже говорилъ съ архитекторомъ. Онъ обѣщалъ выстроить новый, но какъ старый. Какъ вы думаете?

Я подумалъ немного и сказалъ решительно:

— Нѣтъ, это не то.

— Ну, что вы говорите!..

— Въ старыхъ замкахъ, обыкновенно, есть прекрасныя галлереи портретовъ, гдѣ такъ сладостно-жутко и страшно по ночамъ, когда желтая луна тускло свѣтитъ въ разбитыя, затканныя паутиной окна…

— О, за этимъ дѣло не станетъ. Любой антикварій, развѣситъ за гроши цѣлую галлерею!.. Стекла, если разбить…

— Пожалуй. Но гдѣ летучія мыши, гнѣздящіяся подъ потолкомъ поразрушенной башни, гдѣ трескъ ветхой мебели, шорохи подъ поломъ и завываніе вѣтра въ трубѣ громаднаго, вѣками закопченнаго камина?!

— Да, это такъ. Гм…

Джошуа поднялъ ноги, положилъ ихъ на перила палубы и, осмотрѣвъ свои, похожіе на лошадиныя копыта, башмаки, спросилъ:

— А вы не знаете, какъ ихъ разводятъ?

— Кого?

— Летучихъ мышей.

— Кто жъ ихъ разводитъ… Сами разводятся. Чертъ ихъ знаетъ, какъ. Пустите одну пару для завода, а тамъ видно будетъ. Остальное, конечно пустяки. Каминъ можно закоптить порохомъ, подъ поломъ поставить нѣсколько аппаратовъ, которые трещали бы при ходьбѣ, вѣтеръ въ трубѣ прекрасно имитируется парой органныхъ трубъ, вѣковая пыль въ нежилыхъ комнатахъ осѣдаетъ въ три дня, если десятокъ дюжихъ рабочихъ будетъ посмѣнно шаркать пыльными сапогами… Все это не такъ трудно. И устроите вы такое помѣщеньице, что утрете носъ самому Барбароссѣ… Одного только у васъ не будетъ.