Михаил Жванецкий - Южное лето (Читать на Севере)

Никто не мог без него дать порошок. Аспирин без него не давали. Лаборатория, которая даёт анализы с потолка, его боялась. Он сам приходил и смотрел в микроскоп. Он сравнивал клинический ход с анализом. Он преследовал недобросовестных лаборантов. И ему предложили уйти на пенсию.

И дело не в том, что вся его жизнь в этой больнице. А для врача опыт и глаз – как для хирурга рука и школа. Но у них свои планы. Он слишком честно заполнял историю болезни. А вы знаете, история болезни умершего человека должна быть идеальной. Она обязана приводить его к смерти без всяких колебаний и нежелательных моментов. Она после смерти тщательно переписывается. Где уж тут уцелеть честному человеку.

Я был на первом кинофестивале «Золотой Дюк» под руководством Говорухина…

На втором «Золотом Дюке» под руководством Марка Рудинштейна… Там… вообще у меня был белый смокинг, и Марк заставил меня принимать Альберто Сорди… Лично!.. Ужас!

Я знал Сорди как родного, он меня не знал вообще.

Поэтому мы промолчали весь ужин…

Я пытался ему объяснить, где находится Одесса. Он не понял, и я замолчал…

Я был советский человек. Он был капиталист.

Хуже вечера не было…

Я снял белый «торнадо» или «токсидо» и сошёл с Олимпа…

– Завтра я еду на рыбалку, – сказал я.

– Значит, у нас будет рыба! – закричала семья.

– Я этого не сказал. Я сказал – завтра я еду на рыбалку.

– Так, может быть, не ехать, а просто?

– Я никому не позволю вмешиваться! Всё! Чтоб была рыба, когда я вернусь!

Он жестикулирует даже перед диктофоном.

Ему всё кажется, что он непонятен.

Все разговоры начинаются одинаково.

– Который час?

– Полдесятого.

– Правильно. Ходить надо.

– Я и хожу.

Он высокий, худой, и часы у него были.

– Японцы ходят. Они не бегают. Ходить надо.

– Я и хожу.

Я пытался обогнать его, он продолжал.

– Японцы ходят десять тысяч шагов. Меньше они не ходят. И нам нельзя. У них шажки маленькие. У нас большие, но не туда. Оттуда, куда мы бежим, не возвращаются. Японцы мелко-мелко, не спеша. И долго идут, идут. Который час?

– Без двадцати.

– Да… Надо ходить. Какой смысл бежать? Ни поговорить, ни осмотреться. Когда идёшь – видишь жизнь… А что такое видеть жизнь – это в ней участвовать. Тот, кто не хочет, начинает с того, что не видит жизнь. Идите, идите.

– Я иду, иду.

Он еле плёлся, я почти бежал. Я не мог его обогнать. Он был высокий, худой и сумасшедший.

– Который час?

– Без десяти.

– У нас холодное лето. А они умирают от жары. Мы никогда не вступим в Европу. Что мы им можем предложить? Отравленную воду? Их же деньги? Женщин? Вот, может быть, женщин. На Украине ничего нет. Значит, женщин. Который час?

– Ровно!

– Да. Решено. Женщин.

Я обогнал его не на подъёме. А на развороте он ушёл вперёд. Я ушёл назад.

Семья. Он – толстяк в шортах, на плохо вымытых ногах, девочка рыдает, и жена тащит её волоком.

– Который час?

– Без двадцати одиннадцать. Ясно тебе, сволочь, тебе ясно, чтоб ты сдохла, понятно?

– Спасибо, молодой человек.

Навстречу папа с мальчиком лет четырёх.

– Который час?

– Без четверти одиннадцать.

– Спрячь игрушку… Мы идём на море. Там дети набегут.

– Да я этих детей за одну минуту передушу!

– Всё равно спрячь, давильщик.

Киоск с этикетками. Внутри пыльная тётя с книгой.

– Который час?

– Одиннадцать.

– Они уже не привезут… Они до десяти привозят.

– Что?

– У меня пиво кончилось. Девочки! Сладкая минеральная вода! Девочки!

– Извините, а где вы добываете сладкую минеральную?

– Они привозят.

Четыре козы на задних ногах объедают кору. Хозяин с палкой.

– Который час?

– Десять минут двенадцатого.

– Проходите сюда.

– Зачем?

– Это я не вам. Манька, Зойка! Проходите сюда. Не объедайте у дороги.

Козы пошли вглубь.

– Спасибо.

Жующая коза с молоком уставилась на меня.

Она жевала и смотрела, как я иду мимо.

Ну, лицо – олигарх.

Ни вопроса, ни ответа, ни выражения…

Жуёт, смотрит.

Солдаты на обочине прокладывают кабель.

Выпрямились, я им сразу:

– Четверть двенадцатого.

Снова согнулись.

Никто не носит часы в этом опасном месте.

Мишечка! Я же тебе не чужой. Все-таки муж твоей хоть и не родной, но тёти. Я о тебе беспокоюсь, о твоей семье…

Мишечка, что такое талант?

А? На как долго он может обеспечить?

Как ты лично думаешь?