Stephen Leacock - Юмористические рассказы

– Нечто вроде разбойника. Так вот, он был в заговоре с фра Фраликколо и...

Тут у меня возникло одно подозрение.

– Послушай, – твердо сказал я, – если дело про исходит в Шотландии, я отказываюсь слушать дальше. Довольно.

– Нет, нет, – поспешно ответил Синклер, – все в порядке. Дело происходит в Италии. Во времена которого-то из Пиев!.. Ну и хитер же он! Знаешь, ведь это он уговорил этого францисканца...

– Минутку! – сказал я. – Какого францисканца?

– Ну, разумеется, фра Фраликколо, – с раздражением ответил Синклер. – Так вот, Пио пытается...

– Что? – сказал я. – Пио? Какой Пио?

– Фу ты черт! Пио – это итальянец. Производное от Пия. Он сделал попытку подговорить фра Фраликколо и Карло Карлотти, кондотьера, украсть документ у... Постой, постой... как его?.. Ах, да... у венецианского дога...

– Ты, должно быть, хочешь сказать – дожа?

– Ну да, конечно... Но постой... Что за дьявольщина! Ты совершенно сбил меня, все это совсем не так. Наоборот. Пио ничего не понимает. Он набитый дурак. А вот дож оказался хитрецом. Да, черт возьми! Это ловкий парень! – продолжал Синклер, снова воспламеняясь.– Он делает все, что хочет. Он заставляет Демонио... Демонио – это один из наемников дожа, его орудие... так вот, он заставляет его украсть документ у Порфирио и...

– Но каким же образом он может заставить его сделать это? – спросил я.

– О! Демонио находится всецело в руках у дожа, так что он заставляет его вести интригу до тех пор, пока старик Пионе... гм... ну... до тех пор, пока Пио не окажется в его руках. И тогда Пио, разумеется, начинает думать, что Порфирио... ну... словом, что Пор фирио держит его в руках.

– Одну секунду, Синклер, – сказал я, – кто, ты говоришь, находится в руках у дожа?

– Демонио.

– Благодарю. А то я что-то запутался, кто у кого в руках. Продолжай...

– Так вот, как раз тогда, когда все шло таким образом...

– Каким образом?

– Да вот так, как я говорил.

– Ладно. Дальше.

– Кто, по-твоему, появляется и расстраивает все интриги, как не эта самая синьорина Тарара в своем домино?...

– Этого еще не хватало! – крикнул я. – У меня просто голова разболелась. Какого черта ей понадобилось являться в своем домино?

– Как какого черта? Чтобы разрушить все это.

– Разрушить что?

– Да всю эту проклятую штуку, – восторженно ответил Синклер.

– А разве она не могла разрушить ее без домино?

– Разумеется, нет! Ведь если бы не домино, дож моментально узнал бы ее. А когда он увидел ее в этом домино и с розой в волосах, он решил, что это Лючиа дель Эстеролла.

– Вот дурак-то, а? А это еще что за девица?

– Лючиа? О, это замечательная девушка! Это одна из тех южных натур, которые... гм... ну, которые полны чего-то такого...

– Ну, одна из таких веселых девиц, – подсказал я.

– Да нет, что ты! Вовсе она не веселая девица. Словом, она – сестра графини Карантарата, и поэтому фра Фраликколо... нет, нет, не то, она вовсе не сестра, она кузина. В общем, она думает, что она кузина са мого фра Фраликколо и что поэтому-то Пио и пытается уничтожить фра Фраликколо.

– Ах, так!-согласился я. – Ну конечно, в таком случае он непременно попытается уничтожить его.

– Ага! – с надеждой глядя на меня, сказал Синклер и, схватив журнал, приготовился разрезать следующие страницы. – Ты, кажется, поймал нить рассказа, а?

– Разумеется, – ответил я. – Тут участвуют дож, и Пио, и Карло Карлотти – кондотьер, и все остальные, о которых ты мне говорил.

– Вот-вот! – сказал Синклер. – Ну и, конечно, еще многие другие, о которых я могу рассказать тебе, если...

– Нет, нет, не стоит, – поспешно сказал я. – Пока что мне вполне хватит и этих – они весьма любопытные субъекты. Итак, стало быть, Порфирио находится в ру ках у Пио, а Пио – в руках у Демонио, дож – хитрый парень, а Лючиа полна чего-то такого... Да, да, я получил довольно ясное представление обо всей этой публике, – с горечью заключил я.

– Вот и прекрасно, – ответил Синклер, – я знал, что тебе понравится. Сейчас мы продолжим. Я только дочитаю эту страницу, а дальше буду читать вслух.

Он торопливо пробежал глазами несколько строчек, оставшихся до конца абзаца, потом разрезал листы и перевернул страницу. На лице его выразились ужас и изумление, взгляд внезапно застыл.

– Ну и чертовщина! – проговорил он наконец.

– А что такое? – спросил я сочувственно, и в моей душе вспыхнула радостная надежда.

– Оказывается, эта проклятая штука без конца, – пролепетал он. – Вот, смотри: «Продолжение следует».