Irag Pezechk-zod - Дядюшка Наполеон (пер. Н.Кондырева, А.Михалев)

– Пожалуйста, не пытайся подражать Асадолле!

– Вот Асадолла, тот умеет насмешить!…

– Уж если берешься рассказать неприличный анекдот, делай это как Асадолла! Тут тоже вкус нужен!

В таких случаях Дустали-хан иногда не выдерживал и обрушивал на князя потоки брани. А еще одна причина ненависти Дустали-хана к Асадолла-мирзе заключалась в том, что, каждый раз, как Дустали-хан пытался завести шашни с какой-нибудь женщиной, он неизменно обнаруживал, что для Асадолла-мирзы она была уже пройденным этапом. И это особенно его заело в случае с женой Ширали, хотя, казалось бы, Асадолла-мирза никак не мог быть там первым.

И когда отец вовсю расписывал доблести дядюшки Наполеона, Дустали-хан не удержался и прервал его на полуслове:

– Может, все-таки подумаем, как быть с Асадоллой? До каких пор он собирается сидеть в доме этого безродного мясника?!

Дядюшка сурово прикрикнул на него:

– Дустали, что за манеры! Разве ты не видишь, что человек говорит?! Да, да, продолжайте.

И отец продолжил:

– Так вот, майора Саксона направили в Иран как раз в середине первой мировой войны…

Ловивший каждое слово Маш-Касем спросил у дядюшки:

– Ага, а это не тот высокий, на которого вы с саблей бросились? Он еще вроде как на один глаз кривой был…

Дядюшка повелительным жестом заставил его замолчать:

– Подожди, дай вспомнить… Так вы говорите, этот человек недавно видел майора Саксона?

– Да, да. Совсем недавно. Месяца два-три назад. В Стамбуле. Я точно не запомнил, он, кажется, был там проездом из Каира и собирался ехать куда-то дальше… Даст бог, когда ему уже будет можно говорить обо всем свободно, я приглашу его к себе, чтобы вы сами от него услышали, что рассказывал о вас майор Саксон. Ну, конечно, этот майор, вы уж меня простите, говорил про вас также много всяких гадостей и вздора. Он даже утверждал, что будто бы вы имели отношение к разведке некой другой державы…

Дядюшка, витавший в облаках, с улыбкой небожителя заметил:

– Вполне естественно. Если бы он сказал что-нибудь другое, было бы странно. Я, конечно, сейчас уже не помню этого майора Саксона, но англичане, как известно…

– Как это вы его не помните, ага?! – встрял Маш-Касем. – Это же тот самый, высокий такой, которого мы пару лет назад видели с вами на проспекте Чераге-Барг. Разве вы не помните, я тогда еще спросил, чего этот иностранец так на вас косится? Я сразу сказал, что, наверно…

– Нет, Маш-Касем, не говори ерунду! Может быть, конечно, это был кто-нибудь из его пособников… Как бы там ни было, того иностранца, о котором ты говоришь, я тоже сейчас в лицо не помню.

– Вы, конечно, могли его забыть, только зачем мне врать?! До могилы-то… Я будто сейчас его глаза вижу. Здоровые такие, налитые кровью… Он на вас как глянул, так у меня душа в пятки ушла. Я про себя молиться начал. Спаси, говорю, святой Али, моего агу от этих англичанов!

Дядюшка пропустил мимо ушей слова Маш-Касема. Он смотрел куда-то вдаль, и на губах его по-прежнему цвела неземная улыбка:

– Да, я делал то, что мне подсказывали мои совесть и долг патриота, и я понимал, какими последствиями это чревато… Вы думаете, я не представлял себе, что значит бороться против англичан? Думаете, не знал, что они будут препятствовать моему повышению в чине? Думаете, не знал, что они никогда не забудут о своей ненависти ко мне? В том-то и дело, что знал! Прекрасно знал! Но, несмотря на ждущие меня впереди беды и неудачи, я боролся!… А сколько они плели разных интриг, сколько подсылали ко мне людей, чтобы меня подкупить! Помню, в последний раз, когда я служил уже в Мешхеде… Однажды под вечер возвращаюсь я домой… Кажется, и Маш-Касем тогда при мне был…

– Конечно, это был я! Кто же еще?!

– Так вот, иду я, значит, и вижу, что за мной по пятам крадется, словно тень, какой-то человек, похожий на индийца. Я, конечно, особого внимания на это не обратил, а вечером сижу я себе дома, и вдруг стучат. Мой ординарец пошел к двери. Кажется, это был как раз Маш-Касем.

– Да, да! Это я был, ага, я!

– Да-а. Пошел он, значит, к двери, потом возвращается и сообщает, что там, мол, какой-то индиец стоит, говорит, что он паломник [18] Мешхед является одним из религиозных центров Ирана, куда совершают паломничество мусульмане-шииты из многих стран Востока. , что дескать попал в беду и хочет с агой поговорить… Я тут же догадался, что это один из агентов англичан. Клянусь жизнью Лейли, я даже близко не подошел к двери! Из комнаты крикнул: «Скажите этому человеку, что живым он меня не увидит!» Я не желал и рта при нем открывать.