Игорь Ушаков - Ветхий Завет с улыбкой

Иеховеда жила во дворце фараоновой дочки при мальчике, а Фермуфис частенько брала Мосю, как она ласкательно называла приемного сыночка, с собой, когда навещала своего отца. Однажды, когда дочь фараона сказала отцу, что хочет усыновить ребенка и сделать его наследником царства, фараон, желая ублажить любимой дочери, даже надел на малыша свою диадему. Еще несмышленый Моисей, шаля, сорвал корону с головы, швырнул ее на землю и стал топтать ножками. Эта шалость мальчугана вызвала только улыбки фараона и его дочери, хотя один из придворных мудрецов громко запричитал и призывал фараона убить мальчика, поскольку его поведение было плохим предзнаменованием для властителя.

Когда Моисею стукнуло двенадцать, он был взят в царские палаты уже в качестве официального сына Фермуфис. Ученейшие учителя дали Моисею первоклассное образование: научен он был всей мудрости египетской и был силен в словах и делах.

Возмужав, Моисей проявил свои выдающиеся способности, возглавив египетские войска в борьбе с эфиоплянами. Он одержал сокрушительную победу над врагом и даже завоевал сердце Фабрис, дочери царя Эфиопии, воспылавшей к победителю безумной страстью. Домой Моисей вернулся с молодой женой. Чересчур, мягко скажем, смуглый цвет кожи новобрачной никого не смущал — египтяне не были расистами.

Успех войска египетского был столь велик, что даже сам фараон Тутмос Третий завидовал военным удачам Моисея, а завистливые вельможи даже подстрекали фараона избавиться от везунчика. Моисей начал подумывать о своей безопасности.

Все решил случай. Однажды Моисей увидел, как египтянин жестоко избивает одного из евреев на каторжных работах. Он знал тайну своего появления при дворе фараона от своей матери-кормилицы, которая все ему рассказала под страшнейшим секретом. Посему, увидев избиение еврея, он не смог удержаться и заступился за беднягу.

Египтянин, зыркнув злым глазом, продолжал колошматить бедного еврея. Тогда разъяренный Моисей, оглядевшись, правда, предварительно по сторонам и убедившись, что его никто не видит, ударил насильника чем-то тяжелым, подвернувшимся ему под руку, и убил его.

Но если у стен бывают уши, то кто сказал, что у стен не бывает глаз? Кто-то видел все происшедшее, и по столица пополз слушок…

Моисей понял: пора «давать ноги» из Египта. К тому же выводу пришел и его старший брат Аарон. Бежали они порознь, хотя и одновременно.

Долго бежал Моисей по пустыне, пока не достиг границ земли Мадиам. И тут подвернулся ему колодец, около которого, утолив жажду, он уселся отдохнуть под пальмой. Вдруг нежданно-негаданно появилось семь дочерей Иофора, священника мадиамского, желавших напоить кое-какой мелкий рогатый скот из стада отца своего. Девки были одна другой краше. Засмотрелся на них красавец-парень, а тут появилась толпа пастухов, которая, глумясь, отогнала девушек от колодца и стала поить свою скотину. Моисей был горячий парень, надавал он пастухам пендалей по первое число, мало не покажется! Прогнал хулиганов, а сам весьма галантно помог красоткам достать воды из колодезя.

Вернувшись домой, девицы рассказали обо всем своему папеньке.

— Так что ж вы, растяпы, не пригласили его в дом? Зовите! Я его привечу да накормлю.

Пришел Моисей да так засиделся после обеда, что к вечеру Иофор уже сосватал ему одну из дочерей своих — Сепфору, которую назвали так, потому что была она маленькая и шустрая, как воробышек. От этого «воробышка» родились Моисея два сына Гирсам и Елиезер.

И стал Моисей пасти овец Иофоровых. Вообще-то Иофор — это было прозвище, означавшее его социальный титул («превосходительство»), а имечко его было тоже не без претензий — Рагуил («друг Божий»).

И жил себе Моисей у этого друга Божьего, как у Христа за пазухой, припеваючи, горя не ведая. Словом, и сыт, и пьян, и нос в табаке. Но однажды, пасши овец, он подошел к горе Хорив и увидел там куст весь голубовато-красным пламенем объятый — ветви, листья, ствол горели, но не сгорали.

Пал он в страхе, закрыл глаза и ждал чего-то необычного. И тут снизошла на него пелена какая-то, обволокла, проникла в самое нутро… И услышал он глас трубный и понял он, что это Господь говорит с ним.

— Моисе-е-ей!.. Моисе-е-ей!..

— Здесь я, здесь!

— Я Бог отца твоего, а заодно и Бог Авраама, Исаака и Иакова.