Натаниэль Бенчли - Русские идут!

Кроме того, его страдания — ничто по сравнению с тем, что придется пережить экипажу на Родине. Замполит со своими коллегами, разумеется, заставит их дать показания и объявит его, капитана, вредителем, саботажником и агентом империализма.

Василов, впрочем, как и все другие политработники, доводил командира до исступления, потому что он твердо знал, что их разглагольствования скучны и не нужны, что по своей должности они получают немалые привилегии и что ни один боевой офицер не посмеет на них жаловаться.

Нет, самоубийство не выход. Нужно любым способом развернуть подлодку, высвободить застрявший в песке нос. Будь в его распоряжении буксир, дело не стоило бы выеденного яйца. Один рывок, достаточно сильный, и… Какое-то время он в раздумье вглядывался в остров. Конечно, там сколько угодно лодок — от легких рыбачьих плоскодонок до настоящих рыболовецких судов. Достать бы одно! Если бы у него оказался баркас, или бот, или хоть что-нибудь с мотором! Один шанс из десяти тысяч, что удастся достать лодку к началу прилива, но этот шанс стоит использовать. Если не получится… что ж, это не хуже, чем быть с позором списанным на берег (а это его ждет в самом лучшем случае). По крайней мере, он не станет сидеть сложа руки. Командир наклонился к трубке внутренней связи:

— Капитан-лейтенанту Розанову немедленно прибыть на мостик!

Приказ прогремел из репродуктора в столовой экипажа. Моряки, сидящие за столом с кружками чая, переглянулись. Крегиткин, с шумом отхлебнув, спросил:

— Что он задумал? Решил выбросить Розанова за борт?

Торпедист Хрущевский, лысый здоровяк почти без шеи, расхохотался:

— На…ть на это. Может, нам лучше всем попрыгать за борт, чем вот так торчать.

— Верно, — отозвался Крегиткин.

— Только уж если решим прыгать, давай сплаваем на остров и проверим, есть ли там женщины. Мне интересно, какие из себя американки.

— Я видел их на рисунках, — вставил Хрущевский. — Там они все в темных очках и с большими грудями.

— Ты не прав, — возразил старший рулевой Золтин. — На тех картинках, что я видел, у них вообще груди нет.

— Не те картинки смотрел, — гнул свое Хрущевский. — Я-то видел в «Крокодиле», а там точно знают.

— Ну а я — в американском журнале, — воскликнул Золтин ликующе, с чувством явного превосходства. — Он назывался «Вог». Там у любой женщины грудь не больше, чем у Крегиткина.

— Что ж, по-твоему, если из меня сало не выпирает, я похож на американку? — обиделся Крегиткин. — С какой стати ты вообще читаешь американские журналы? Если Василов застукает, тебе не миновать Сибири.

— Я упражнялся в английском. А журнал нашел, когда нам дали увольнительную в Каире. Я спросил Розанова, можно ли его читать для практики, и он ответил, что тут ничего такого нет, потому что этот журнал — дешевая буржуазная пропаганда.

— Ладно, дело твое, но ты поберегись Василова. И когда читаешь, поменьше думай о моей груди, — сказал Крегиткин.

— Все же я думаю, в «Крокодиле» должны точно знать, — не унимался Хрущевский. — В конце концов, его издает правительство, так ведь?

— У правительства есть дела поважнее, чем мерять грудь у американок, — вмешался Громольский, плосколицый механик с оттопыренными ушами. — Но если правительство говорит, что грудь большая, мы должны верить, что так оно и есть, по крайней мере до тех пор, пока сами не увидим, что это не так.

— Вот я и увидел, — не отступал Золтин. — А если правительство заявляет, что у всех американок грудь большая, значит, оно ошибается.

— В чем ошибается правительство? — раздался голос Василова. Никто не заметил, как он вошел. — Вы знаете о чем-то лучше, чем правительство, товарищ Золтин? О чем же?

— Да так, ни о чем. Вам это будет неинтересно.

Наступило долгое молчание. Потом двое сидящих за столом встали и двинулись к выходу.

— Минутку, — произнес Василов, не глядя на них. — Сядьте.

Те поколебались и присели. Василов обратился к Золтину:

— Полагаю, нам стоит потолковать. Вас что-то не устраивает, товарищ Золтин?

— Все устраивает. Просто с ума схожу от счастья.

Василов неторопливо уселся за стол напротив Золтина, который, демонстративно не обращая на него внимания, отхлебывал чай. Внезапным ударом Василов вышиб у него из рук кружку. Она с грохотом покатилась по столу и упала на пол.

— Теперь, — негромко произнес замполит, — вы не будете отвлекаться, когда с вами разговаривают, не правда ли? Расскажите нам, товарищ Золтин, что же вы такое знаете лучше, чем правительство? Будет справедливо, если вы поделитесь своими большими знаниями и исключительной осведомленностью с товарищами.