Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

Поехав в Мурманск за билетами, он, как это часто бывает в жизни, совершенно случайно встретил своего ещё школьного одноклассника. Вряд ли бы он узнал в этом респектабельном господине худосочного Мишку Рейзмана, которого защищал в детстве от школьной шпаны. Но Мишка его окликнул сам, а так как оказалось, что времени у них достаточно для «хорошо посидеть», направились в гостинцу «Арктика», точнее, в одноименный ресторан. За неторопливой плавной беседой под рюмочку, «а помнишь», «а вот Ленка Сидорова», «а где сейчас Николаев», перешли к насущным проблемам бытия. Проникнувшись Сашиной ситуацией, Мишкины глаза загорелись каким-то необычным светом, дальнейшее Саша помнит с трудом, сказывалось выпитое и непривычность происходящего – бумаги, нотариусы, документы, копии все смешалось в быстротечном сумбуре.

– Я ещё в Мурманске неделю буду, отзвонись по результатам,– напутствовал Михаил, запихивая Александра в автобус.

В комендатуре, когда Саша отдал все документы для оформления пропуска на въезд нового владельца своей квартиры, на него посмотрели как-то странно.

– Зайдите, пожалуйста, завтра, – подчёркнуто вежливо сказал комендантский.

Но завтра ждать не пришлось, буквально через пару часов Сашу пригласили совсем другие люди в совсем другой кабинет.

– С какой целью вы продали свою квартиру гражданину США? – спросили Сашу совсем другие люди.

– Учусь жить в новых рыночных условиях.

– Хм, быстро учитесь. А ему-то она зачем?

– Да откуда я знаю, может, военно-технические туры будет устраивать, у меня на базу из окон вид хороший.

Такого глубокого проникновения в рынок от Саши уже вынести не смогли и спросили напрямую:

– Александр Петрович, чего вы хотите?

Через три месяца Саша отмечал новоселье в Гатчине. Мишка наотрез отказался забирать триста долларов, которые честно заплатил за недвижимость.

– Старик, ты не врубаешься, ну что там виллы на Мальдивах или Сейшелах, я когда этим своим новым друзьям в Штатах покажу, что у меня апартаменты в главной базе русских подводных лодок, они от зависти все полопаются.

Горячая летняя пора. Пора активной страды на ниве боевой подготовки Военно-Воздушных Сил. Три полнокровные лётные смены в неделю. Керосина – залейся. Погода – «миллион на миллион». Дневные полёты сменяются ночными, тактические и огневые полигоны, полёты на сложный пилотаж, на фотострельбу по воздушным целям и другие сложнейшие виды лётной подготовки. Что ещё нужно нормальному строевому лётчику для счастья? Как что? Ещё нужен полноценный отдых! Нормальным мужчинам серьёзной лётной профессии – нормальный мужской отдых.

Живая легенда авиации, военный лётчик высочайшего класса и вечный майор Короленко Павел Викторович (несколько тысяч часов налёта и несколько десятков освоенных самолётов – никто точно не считал) решил устроить маленькую «бордельеру». А чего не устроить? Безнадёжно любимая супруга со «спиногрызами» гостит у родителей на «витаминном» отдыхе. Денежные средства позволяют. Долгая ночь с пятницы на понедельник началась!

«Бордельера» получилась небывалого, можно сказать, оперативно-стратегического размаха, ибо в народные гулянья были втянуты силы и средства соседнего вертолётного полка, а также часть женского персонала лётных и технических столовых авиационного гарнизона.

Дядя Паша на правах радушного хозяина всех встречал, угощал, произносил зажигательные тосты, провожал, укладывал в ровные штабеля гостей, не дотянувших до посадочных огней. Кроме того, он не забывал вовремя отправить лейтенантов за очередными бутылочными «подвесками». Стандартная панельная квартирка представляла собой эпицентр наземного ядерного взрыва (сразу после взрыва). Многослойная табачная облачность резко ограничивала видимость сидящих за столом гордых крылатых людей. «Нормальные» напитки давно закончились, и особо неутомимые офицеры принялись разводить авиационный спирт из пузатой бездонной канистры. Безобразия достигли вершины необузданности в воскресный день, и пик безобразий был обозначен хоровым пением на иностранном языке (на украинском) с дяди Пашиного балкона. Затем личный состав начал выдыхаться. Веселье клонилось к логическому завершению. На дне канистры ещё что-то печально плескалось. Из закусок оставались только жаренные подсолнечные семечки и сухари, размоченные в остатках консервной заливки. По незрелости здоровья лейтенанты уже забылись во вздрагивающих кошмарных снах. Только несколько майоров и капитанов, недосягаемых в своей алкогольной стойкости, продолжали неспешный разговор о лётной работе.