Анатолий Вилинович - Остап Бендер и Воронцовский дворец

— Конечно, есть, товарищи, — улыбнулся Железнов. — И лошади есть для объездов погранрайона и постов. Ведь не везде можно воспользоваться автомобилем. У меня настоятельная просьба, товарищи. Наблюдается, что местные жители и отдыхающие часто купаются в море по ночам. Это нарушение правил погранзоны. Вы осложняете службу пограничников. Прошу этого не делать во избежания недоразумений. Обращаюсь также к руководству санаториев, чтобы предупреждали отдыхающих.

— Скажите, а куда вы деваете ценности конфискованные у контрабандистов? — послышался вопрос.

— Как куда? Сдаем в государственный банк, как и положено.

— Но ценности не только изъятые у контрабандистов, — хитро улыбнулся Железнов, — раз уж вы задали такой вопрос. Вот буквально на днях нами проведена операция по отысканию и обнаружению клада в одном дворце… Услышав эти слова, не только Бендер, но и его компаньоны потянулись со своих мест что бы лучше слышать.

— Как известно в 1918 году Крым был оккупирован германскими войсками, а затем англо-французскими и к власти пришли деникинцы, — говорил комендант погранзоны. — Но 12 апреля в 1919 году Красная Армия освободила Крым. Тогда Советская власть просуществовала всего 75 дней. И 25 июня 1919 года Крым снова оказался под властью белых. А в ноябре 1920 года Крым был уже окончательно освобожден от врангелевцев. Перед приходом Советской власти дворяне, князья, графы, владельцы дворцов, вилл и богатых особняков Крыма бежали за границу.

Но, некоторые, очевидно, рассчитывая на свое скорое возвращение, полагая, что Советская власть долго не продержится, все ценности, которые нельзя было увезти с собой, приказывали замуровать в стене или подвале. И действительно, Советская власть в Крыму тогда, как я говорил, просуществовала всего 75 дней. 25 июня 1919 года Крым снова оказался под властью деникинцев. Но, как ни странно, многие уехавшие из Крыма графы, князья и дворяне не спешили возвращаться в свои владения. Выжидали, что будет дальше. О месте нахождения их кладов, естественно, никто не знал. Знали только участники сокрытых ценностей.

А во время власти белых, которые заняли Крым с 25 июня 1919 года по апрель 1920, здесь произошла, не ошибусь, если скажу, прямо таки приключенческая, детективная история, рассказ о которой вы, очевидно, читали в «Курортной газете» …

— «Воспоминания былого чекиста»? — послышался голос.

— Да, товарищи. Но эта история получила продолжение и в наши дни…

— Ну, детушки это всё о делах того Путилова, — шепнул Бендер.

— Интересно, что еще этот Железняк нам сообщит, командор.

— Железнов, Шура, а не тот, который шел на Одессу, а вышел к Херсону и сейчас лежит под курганом, заросшим бурьяном, — смеясь быстро прошептал Остап.

— Послушаем, послушаем, братцы, — захваченный интересом к рассказчику прошептал Козлевич.

Железнов продолжал:

— Я не буду пересказывать то, что напечатано. А кто интересуется пусть почитает газету. Так вот, товарищи… Пришла к нам в порт иностранная шхуна «Гализона»…

…В кают-компании на столе стоял открытый гроб. В нем лежала женщина с пятаками на главах. У изголовья горели свечи. У гроба в скорбном молчании сидели монахиня и ссутулившийся чернобородый мужчина. В кают-компанию в сопровождении капитана шхуны Крокоса вошли Донцов, Кира и два пограничника. Было заметно, что капитан Крокос волнуется. Монахиня поджала под себя ноги. Чернобородый продолжал сидеть в прежней позе, будто не заметил вошедших.

— Извиняемся, конечно, но… предъявите, пожалуйста, документы, граждане, — сказал Донцов.

Монахиня и чернобородый, молча, предъявили свои документы. Донцов просмотрел их и вернул со словами:

— В порядке… А это кто? — кивнул он на гроб.

Чернобородый скорбно и придушенно ответил:

— Жена… — и протянул бумагу.

Донцов прочел и произнес:

— В Стамбул… к её родителям-эмигрантам… Что ж, в порядке… — вернул бумагу.

— Такова воля упокоенной, — печально прошептал чернобородый.

— Да-а… Сочувствуем… — подошел к гробу Донцов. — Еще раз великодушно извините за причиненное беспокойство, граждане …

Кира у гроба вдруг спросила:

— Извиняюсь, но что это на глазах покойной?

— Пятаки… по-христианскому обычаю, барышня, — промолвил чернобородый.

— Живые? — и решительно сняла она пятаки с глаз умершей.

Вдруг, под дикий крик монахини, словно подброшенная пружиной, из гроба выбросилась «покойница» с маузером в руке. Одновременно с ней вскочил и чернобородый с наганом. Но выстрелить никто из них не успел. Из браунинга Киры щелкнул выстрел, «покойница» охнула и, падая, опрокинула гроб. Из него посыпались ценности. Донцов, как рысь, набросился на чернобородого и сбил его с ног. Кира и пограничник набросились на бандитку и скрутили ей руки.