Михаил Козырев - Пятое приключение Гулливера

Следующим свидетелям вопрос был поставлен прямо: не видели ли они в реке Щеповке крокодила — и ввиду такой откровенности дело пошло на лад. Все в один голос заявили, что оно и есть. Многие видели своими глазами, как огромный предмет ухнул в воду и по воде пошли такие круги, что, будь здесь лодка, ее, конечно бы, перевернуло. Это и был крокодил — хотя некоторые тут же возражали, что это мог быть и не крокодил.

В дальнейшем выяснилось, что крокодила видели на улицах Прищеповска, одетым в матросскую форму, будто бы шел он и распевал это самое, а потом исчез — вероятно, ухнул в реку. Другие возражали, указывая довольно-таки справедливо, что матрос как-никак человек, да и слова такие загибал, каких крокодилу, казалось бы, и взять неоткуда. Откуда прищеповские обыватели были так осведомлены о быте и нравах крокодилов, неизвестно, но тождество крокодила с матросом на этом основании было тотчас же отвергнуто.

Здесь один из допрашиваемых заикнулся, что если матрос и не крокодил, то из «евоной шайки», — тут-то его и зацепили: расскажи, что знаешь о шайке. Оказалось, что шайка разбойников появилась неподалеку от Белебеева и что будто один из разбойников украл у белебеевского попа штаны, причем весьма нахально заявил, что поп почти баба и без штанов ходит. О других действиях белебеевских разбойников известно ничего не было, но языки уже развязались и остановиться не могли. Отчасти к слову, отчасти для того, чтобы выгородить себя из непонятной, но не обещающей ничего доброго истории, рассказали о том, кто спекулирует в городе мукой или сахаром, кто в не особенно лестных выражениях отзывался когда о советской власти вообще и о прищеповском Совете в частности, и к слову было сообщено, что учителя местной прогимназии устраивают заговор, с каковой целью собираются они у бывшего прапорщика Сосункова под видом какого-то общества — «знаем мы эти общества»— и что на собраниях этих бывают представители местной буржуазии; последние тут же были перечислены поименно.

Рассказали еще множество очень интересных вещей, которые, к сожалению, к нашему рассказу никакого отношения не имеют. Важно одно: следствие несомненно выяснило, что в реке Щеповке действительно появился крокодил, что событие это находится в связи с появлением матроса, и что крокодил и матрос напущены белебеевскими разбойниками, и что разбойники эти причастны к заговору местной буржуазии и саботирующей интеллигенции. В таком смысле и был представлен доклад, рассмотрев который прищеповский Совет постановил: крокодила из реки изъять, разбойников уничтожить, а во избежание могущих быть осложнений от буржуазии и интеллигенции взять заложников.

Несмотря на то, что заседание Совета происходило поздно ночью и самый факт экстренного его созыва тщательно скрывался, прищеповские обыватели все-таки толклись у Совета, желая узнать, что там такое происходит. При этом передавались слухи, что в Питере будто бы восстание и что Советам вообще и прищеповскому в частности — крышка.

Последнее так ободрило местных контрреволюционеров, что они перед самым Советом запели «Боже, царя храни». Стоявший у Совета часовой не мог стерпеть подобной наглости и, погнавшись за ними, — одного, а именно Петьку, трактирщикова сына и отъявленного спекулянта, поймал и водворил в Учека.

Утро застало Прищеповск в волнении и оживлении невероятном. В разных местах города производились обыски и аресты: арестованы были — двое учителей, одна учительница, человек двадцать местных буржуев и сам прапорщик Сосунков. Кроме небольших запасов продовольствия, у арестованных ничего обнаружено не было — да и не в том дело. Дело в том — как писала потом газета «Красный Прищеповск»—

что тюрьма переполнилась таким ассортиментом арестантов, каких не видела она с самого своего существования: сели те, кто числился когда-то попечителем тюрьмы, кто освящал здание, служил молебны и кто ни во сне, ни наяву не думал о подобной «чести».

Одновременно приняты были меры и к исполнению первых двух постановлений Совета: послан был отряд для обследования реки на предмет изъятия крокодила, буде таковой в ней обнаружится, а другой отряд послан был в Белебеево на предмет поимки тамошних разбойников. Степан Аристархович решил заодно обследовать и железную дорогу, но тут дело не обошлось без явного саботажа: дорожный мастер наотрез отказался дать требуемую Советом дрезину, ссылаясь на какие-то там распоряжения какого-то там своего начальства. Дрезина все-таки была взята, а старому саботажнику предоставлено право составить о сем случае протокол, если уж без этого он не мог обойтись.