Максим Бухтеев - Телевизионные сказки (сборник)

– Так, лысого мужика отложи в мусор, здесь толстого ставь враскоряку. Эту тётку наматывай – она сейчас не нужна. Депутату режь конец! Эту помойку не бери, бери сарай – это их гордость, она пойдёт на финал.

Семёнов сноровисто втискивал, резал и растягивал Депутатов. Он только начал входить в азарт, когда его грубо оторвали от прекрасного:

– Этот дяденька просил написать в титрах его полную должность, а также учёную степень, – вдруг раздался сзади голосок Корреспондентки.

Продюсер подпрыгнул от неожиданности, а Семёнов чисто рефлекторно закурил, налил себе кофе и откатился в кресле от стола. Повисла неловкая тишина. Корреспондентка хихикнула и сделала загадочное лицо:

– Я тут, чтобы вам не мешать, постою тихонечко.

Продюсер бросил на неё взгляд, стараясь попасть выше груди, и разрядил обстановку:

– Алексей, знакомься, это Алёна, мой корреспондент.

– При… Здравствуйте, – застеснявшись торжественности момента, промямлил Семёнов.

Но тут Корреспондентка всё испортила. Разрушая налаживающиеся хрупкие взаимоотношения, она бестактно продолжила:

– Этот важный дяденька в очках сказал – надо написать, что он не только Депутат, но ещё Президент, Лауреат и Почётный член.

Она сунула под нос Семёнову маленький блокнотик с покемоном на обложке.

«Вот чёрт, а ведь она ничего, если снять с неё эти идиотские штаны», подумал Семёнов и тоскливо посмотрел на Продюсера. Тот подумал о том же и взял разговор в свои руки:

– Этому дяденьке надо написать, чтобы похудел, а то в экран не влезает, как и его титры. Почётный член точно не войдёт. Потом будем титры делать. Погуляй пока!

Корреспондентка обиделась и продемонстрировала им свой вид сзади. Брюки

ядовито-зелёного цвета вызывающе обтягивали её бёдра, подчёркивая суть претензий их обладательницы ко всему остальному миру.

Семёнов и продюсер намёк поняли, но продолжили работу. Обстановка накалялась. Однообразные видеофрагменты угнетающе действовали на зрительные нервы, а монотонные слова «героев» сюжета были похожи на звуковые галлюцинации.

Продюсера пробило на творчество:

– Склейку вправо! Вправо давай на три кадра! Три кадра, я сказал, кнопкотык несчастный! Кто ремесленник?! Я?! Режь здесь. Этого в расход! Впиндюривай тётку, крой её пафосом. Ничего без меня сделать не можешь! Куда мне пойти? Да мы туда вместе пойдём, если не сдадим сюжет.

Пока продюсер в углу жадно пил воду из бутылки, Семёнов успел выкинуть из сюжета пять планов и половину интервью. Продюсер в горячке всё равно этого не заметит, а хронометраж нужно было спасать.

Продюсер догадывался о самоуправстве Семёнова, но ничего не сказал. Он с ужасом вспомнил, что сам забыл вставить два фрагмента из интервью Очень Важного Человека и не знал как теперь сказать про это Семёнову.

– Может быть ты пива хочешь, – вкрадчиво подступил он к щекотливому вопросу.

Семёнов насторожился, но от предложения пива размяк и был готов к компромиссам.

И тут опять всё испортила Корреспондентка:

– Надеюсь вы не забыли вставить Очень Важного Дядечку? Он хотел быть три раза в сюжете!

Семёнов злобно покосился на Продюсера. Тот развёл руками и неопределённо кивнул на Корреспондентку. Она сноровисто юркнула в дверной проём, оставив после себя мёртвую тишину. Было слышно, как с потолка падает внезапно сдохшая от неразделённой любви муха.

Продюсер, не глядя в глаза Семёнову, положил на край стола кассету:

– Обойдётся он «три раза». Скажу ему, что по драматургии не проходит. Дескать, катарсис у нас в конце запланирован, вот он и будет финалом.

Семёнов промолчал, но снова сноровисто застучал клавишами. Потом довольно посмотрел на Продюсера:

– Всё!

– Что, вставил уже?

– Не. Машине кирдык! Зелёный канал отвалился, – Семёнов наслаждался местью.

Продюсер побледнел. Ниже пояса у него что-то печально звякнуло и завибрировало. В том, что он сел на свой мобильный как раз в тот момент, когда на него звонил Очень Важный Человек, было что-то символичное.

Проикав и отмямлив в трубку что-то, как ему казалось, бодрое и оптимистичное, Продюсер посмотрел на Семёнова. В этом взгляде был и гнев, и ужас вперемешку с неземным страданием, и мольба о милосердии.

На лице Семёнова блуждала идиотская улыбка и взгляд его выражал формулу мировой гармонии.

– И что теперь? – вопросил Продюсер.

– А чё я-то? – ушёл от ответственности Семёнов, – Звони Техническому Директору.

– Как ему звонить? Куда!?