Елена Соковенина - Шел трамвай десятый номер…

– Будем считать это выстрелом стартового пистолета! Итак…

– Итак, я не поехала в Париж, – говорит Мадам и умолкает, словно бы это – последнее предложение пятитомной саги.

– Мы заметили, – вкрадчиво молвит Бабуля, – но в прошлый раз, милочка, вы так стремительно покинули нас… И мы до сих пор не знаем, кто же это такой «он» и почему Париж…

Мадам щелкает замком ридикюля, извлекает из его недр яркий листок, на котором среди вкривь и вкось расползающихся надписей изображен мускулистый усач, и предъявляет аудитории.

– Вот он, – скорбно говорит Мадам. – Жорж.

– Жорж! – хором вторит благодарная аудитория.

– Настоящий богатырь, при этом – урожденный парижанин! Видели бы вы, как он гнул чугунную кочергу! – оживляясь, повествует Мадам.

Аудитория застывает, переваривая информацию.

– Мадам, – осторожно интересуется Фотограф, – а нельзя ли уточнить – где именно происходило это… э-э-э… сгибание кочерги урожденным парижанином?

– Ну, натурально – в цирке-шапито! – раздраженно отвечает Мадам. – Не в театре же драмы, в самом деле!

– Ах, точно, я как раз вчера слыхала в очереди к невропатологу… ой… ну, неважно – в общем, говорили, что к нам приехал французский цирк! – встревает Бабуля.

– «Французский цирк» – звучит как эвфемизм, – заявляет Безработный, демонстрируя неожиданную эрудицию.

– А вы – хам, и это не эвфемизм! – шипит Мадам. – Если вы такой умник – давайте, рассказывайте сами!

– Нет, нет, мы не хотим его рассказ, мы хотим ваш! – верещат хором Бабуля, Фотограф и Кондуктор. Мадам бросает на Безработного победительный взгляд и продолжает повествование.

– В тот вечер, когда наша Молодая Особа так внезапно решила отдаться своим чувственным порывам и оставила меня наедине с томиком Сапфо, я ощутила потребность… даже не знаю, как это выразить… в чем-то таком приземленном, таком… материальном… физическом… не возвышенном, как обычно, а…

– Бездуховном! – подсказывает Кондуктор. – У меня такое часто бывает, особенно по пятницам.

– Я сейчас попрошу молоток у Водителя и убью вас, – страшным голосом молвит Мадам.

– Потом, потом, – вклинивается Фотограф. – Итак, вам захотелось бездуховного, и вы пошли в цирк-шапито.

– Да, я пошла в цирк! И не стыжусь этого! – гордо выпрямляя спину, заявляет Мадам. – Я пошла туда, а там – он! Жорж! Он был прекрасен. Такие мускулы, такой торс… как я уже сказала, он гнул кочергу… и потом еще поднимал эти, круглые такие…

– Гири, – подсказывает Безработный.

– Гири, ага, – продолжает Мадам. – Вообразите, он ими жонглировал! И я поняла, что мы созданы друг для друга.

– А вы что, тоже любите жонглировать гирями? – интересуется посторонний пассажир с соседнего сиденья.

– Какая наглость! – взрывается Бабуля. – Здесь только мы имеем право задавать уточняющие вопросы Мадам!

– Да, а посторонние сидят тихонько и слушают! – добавляет Безработный.

Проштрафившийся пассажир вжимает голову в плечи и отворачивается к окну, а Мадам возобновляет рассказ.

– Итак, я поняла, что мы созданы друг для друга. Когда представление окончилось, я решила пробраться в его вагончик и сказать… выразить… В общем, дать знать о своих чувствах. – Мадам судорожно сглатывает и вытягивает из ридикюля внушительный носовой платок. – И я пошла! И пробралась! Он открыл мне дверь… я прямо с порога сказала ему, что мы созданы друг для друга! Он пригласил меня внутрь, налил чего-то жёлтого в рюмку… И стал говорить, говорить…

Мадам делает длинную паузу, судорожная комкая платок. Все вежливо ожидают; наконец, Бабуля не выдерживает:

– И?..

– Он говорил по-французски! – фальцетом выкрикивает Мадам. – Я не поняла ни слова!

– Какая душераздирающая драма, – говорит Фотограф.

– Но я нашла выход! – продолжает Мадам. – Я достала свой блокнот, карандаш и нарисовала ему мое послание. Два человечка – это он и я, а между ними – плюсик, а потом от них стрелки, ведущие к Эйфелевой башне. Это означало – «Я люблю вас, поедемте вместе в Париж!» Он долго рассматривал рисунок, а потом рассмеялся, взял чистый листок из моего блокнота и написал что-то по-французски. Я показала ему жестами, что не понимаю, но он лишь смеялся в ответ и подталкивал меня к выходу. Я решила, что на следующее же утро отправлюсь в бюро переводов, узнаю, что ответил мне мой избранник, и потом сразу же закажу билеты в Париж.

Мадам делает паузу, чтобы перевести дыхание. Аудитория замирает в ожидании.

– Так вот, знаете ли вы, что написал мне Жорж – этот коварный, как выяснилось, тип?