Андрей Рябов - Где-то в Краснобубенске... Рассказы о таможне и не только

Так вот, ранним утром в одно из унылых ноябрьских воскресений, меня разбудило мгновенно вызывающее чесотку и подрагивание конечностей гнусное пиликанье рабочего мобильника. Директриса муринской «Пятёрки» начала без лишних предисловий:

— Андрей Александрович! У нас какие-то хулиганы ночью магазин подпалили!

«Господи! — хотелось крикнуть мне. — Ну, а я-то тут причём!»

— Пожарники огонь тушили, всё водой залили! Грязища невообразимая! Магазин, понятно, сегодня закрыт. Но мне нужна ещё одна уборщица. Хотя бы на день. Тоира как сонная муха ползает. Одна не справится.

— Где же я возьму уборщицу в пять утра? Да дело и не в этом. Бюджет не предусматривает двух человек на ваших площадях одновременно. Кто платить будет второй узбечке?

— Уж по крайности, не я! — фыркнула директриса. — Придумайте что — нибудь! Хочу заметить, что руководство нашего холдинга не очень довольно вашей компанией в принципе, а если сейчас…

Начался шантаж. Я повесил трубку. Едва дождавшись приличествующих хорошим манерам девяти ноль-ноль, я набрал номер старшего менеджера.

Валерий Вадимович долго не подходил. Наверное, рассчитывал отвязаться от меня по-лёгкому. Мол, звонка не слышал, спал, был в душе и всё такое. Но я оказался упорным малым.

— Нет! — отрезал он, выслушав мою историю. — Сперва одна попросит, потом другая… Что же это будет? Пусть оформит официальную заявку, подпишет у своего руководства — дадим ей хоть сто уборщиц! Кстати, Андрей, забудь слово «уборщица». Теперь специалист в этой профессии называется современно — оператор клининга!

— Оператор клининга? — мне сразу пришло на память грубоватое выражение. Помните? Те же яйца, только вид сбоку!

На следующий день я подал заявление по всей форме.

— Жаль! — искренне расстроился Валерий Вадимович. — Мне показалось, у тебя получалось.

— Тебе показалось, Валерий. Понимаю, мне нужно подготовить замену. На две недели можешь рассчитывать.

Пришедшая на смену мне тридцатилетняя бойкая девушка Света Аксакова, первым делом поинтересовалась:

— Название у нашей компании какое-то странное. «Клининг-ПОПС». Что в ней такого попсового?

— Практически ничего. ПОПС — это Панфилов Олег Петрович и сын. ФИО хозяина.

— И только? А ты знал этого Панфилова?

— Не довелось. Он всё время за границей отдыхал. Наверное, очень сильно устал от трудов праведных.

— А сын?

— Сына вообще никто никогда не видел. Ты не заморачивайся на названии. Пойдём, покажу тебе накладные на списание шваброчек. Не смейся, они дешёвые, ломаются частенько…

Не успел я насладиться тишиной после того как отдал Светке служебную сим-карту, как меня уже призвали на новое поприще. Компания «Энергокласс» остро нуждалась в таком специалисте как я. Уборщицами в «Энергоклассе» (ох, простите, операторами клининга) числились исключительно россиянки. Никаких иностранцев! Объект — теплоэлектростанция на юге города — фигурировал в документах как стратегический. К работе на стратегическом объекте допускались только проверенные в идеологическом смысле товарищи. Ознакомительное посещение ТЭЦ состоялось тридцать первого декабря. Моим провожатым стал энергоклассный аналог клинингпопсового Валерия Вадимовича Илья Семёнович Задунаев. Илья Семёнович был высок, худ и лыс. Ко мне он относился с некоторым почтением. Не без труда прорвавшись сквозь бдительную охрану, мы поднялись на третий этаж административного здания и очутились перед дверью бытовки. Изнутри нестройно лилась разухабистая песня:

— Ах, арлекино, арлекино! Есть одна нога на смех!

Илья Семёнович посерел лицом.

— Обнаглели! — прошипел он. — Будете свидетелем!

Я попытался отказаться, но не успел. Илья Семёнович грубо толкнул дверь ногой, и перед нашими глазами предстала чудная картина. За квадратным столом, вместо скатерти устланным старыми газетами, восседали в различных позах с десяток не вполне трезвых женщин в возрасте от пятидесяти и старше. Праздничное убранство стола составляли несколько наполовину пустых (или наполовину полных) бутылок водки, раздраконенные банки из-под шпротов и зелёного горошка, а также гранёный стакан с увядающей красной гвоздикой.

Тётки, узрев Илью Семёновича, стихли. Только одна, с закрытыми глазами, продолжала солировать:

— На-ра-ра пнейра, на-ра-ра-пна!

Но и она, не ощутив поддержки товарок, быстро смолкла.

— Что здесь происходит? — севшим от гнева голосом просипел Илья Семёнович.