Павел Асс - Штирлиц, или Вторая молодость

– Гмертошвили, – с сильным акцентом представился первый, не протягивая, впрочем, руку. – А это мой помощник Шкафчик. Мы из Пенсионного Фонда.

– Гмерто… Как, как?

– Гмертошвили, – повторил кавказец.

– Странная кличка.

– Это фамилия.

– Все равно хрен выговоришь.

– Может быть. Товарищ Исаев, с вами произошла чудовищная ошибка. Вы какую пенсию сейчас получаете?

– Сто тридцать рублей… У меня персональная пенсия, но маленькая.

– Мы именно по этому поводу. Вам надо проехать с нами и сделать перерасчет. Вам будет положено пятьсот тридцать два рублика и тринадцать копеек, – порадовал Штирлица товарищ Гмертошвили.

– А тринадцать-то копеек за что?

– За выслугу лет, за участие в Великой Отечественной войне… Вы ведь участвовали?

Штирлиц широко улыбнулся.

– Ну ты спросил! Да я, как никто другой, поучаствовал! Если бы не я, война до сих пор продолжалась бы, и вся страна сидела бы на голодном пайке…

– Вот видите, Исаев, – кавказец почесал жирный подбородок. – Теперь правда восторжествовала, и вам сделают перерасчет. Будете жить, как барин.

– О! – восхитился Штирлиц.

– Возьмите с собой все документы, какие есть в доме, – сказал Шкафчик, осматривая квартиру. – Военный билет, паспорт, трудовую книжку… Хорошая у вас квартирка.

– Ничего, – согласился Штирлиц. – Сортир совмещен с ванной, балкон с мусоропроводом.

– Одевайтесь и не забудьте взять документы. – поторопил Гмертошвили. – Склероза у вас еще нет?

«Склероза нет, но появились провалы в памяти», – ответил Штирлиц и забыл сказать это вслух.

Он быстро собрался и нашел старый потертый портфель со своими документами. «Вот так живешь, живешь, и вдруг жизнь преподносит тебе очередной приятный сюрприз. Вернее, преподносит просто сюрприз, но на этот раз он почему-то оказывается приятным», – размышлял Штирлиц.

Они спустились по лестнице и вышли во двор, где стоял «Рафик» с наглухо зашторенными окнами.

Сосед, сидевший на лавочке, поздоровался со Штирлицем простуженным голосом и хотел напомнить о долге в двадцать рублей, но постеснялся мордастых спутников Исаева. Штирлиц принял загадочный вид, словно находился на секретной операции, и, не глядя на своего кредитора, важно сел в машину. Сотрудники Пенсионного Фонда последовали за ним. «Рафик» умчался и обратно Штирлица уже не привозил.

Машина остановилась у заброшенного трехэтажного здания, которое было предназначено на снос. Штирлиц и его спутники прошли через строительный мусор и спустились по загаженной лестнице в темный подвал.

Шкафчик открыл скрипучую дверь ключом. Перед глазами Штирлица предстал длинный, плохо освещенный коридор. Его повели, поддерживая под руки, вдоль редких оцинкованных дверей. Коридор был мрачным, местами в каких-то подтеках, с неприятным запахом, напоминая тем самым бункер фюрера в мае сорок пятого.

– Здесь находится Пенсионный Фонд? – спросил Штирлиц.

– Да.

– Странное место. Какие-то подвалы, казематы… Прямо тюрьма.

– Чтобы никто не узнал, – пояснил кавказец. – Представьте себе, сколько граждан сбежится в Пенсионный Фонд, если узнает, где он находится!

– Логично, – согласился Штирлиц, которого ни на минуту не покидало радостное настроение. – Если узнают, что тут повышают пенсию, очередь будет, как в Мавзолей.

Шкафчик хрипло хохотнул.

Штирлиц зашагал быстрее, помахивая впереди себя костылем, чтобы не наткнуться на какую-нибудь арматуру.

– Все, пришли, – доложил Шкафчик. – Стыдоба на месте?

– Куда он денется, – лениво отозвался кавказец.

Они остановились возле стальной двери. На этот раз Шкафчик приподнял возле косяка планку штукатурки, под которой обнаружился цифровой наборник, и набрал несколько цифр. Штирлиц, по своему обыкновению, непроизвольно запомнил: «24531961». Дверь отъехала в сторону. Штирлица провели в помещение, почти такое же мрачное, как и подземелье, по которому они только что шли.

– Дед, подожди здесь на стульчике, сейчас мы отметимся, и тебя со всей душой примут.

Гмертошвили и Шкафчик быстро скрылись за другой дверью, откуда сразу же послышались приглушенные и сердитые голоса.

Штирлиц присел на стул и осмотрелся. Окон в помещении не было. Вдоль стен стояло несколько стульев, в центре красовался биллиардный стол с тремя одинокими шарами. Штирлиц взял кий и стал гонять шары, стараясь попасть в какую-нибудь лузу, но все как-то не получалось.