Дмитрий Ненадович - Анти-Духлесс

По пути он просит водителя остановиться и покупает новую «симку». Наконец он дозванивается до Марго. В эфир летит знакомое: «Honey зайка! I love you, baby». Как хорошо, что она дома! Водитель отстойного «жигуля», замучивший Жеку своими резкими остановками и поворотами, сопровождаемыми жуткими гримассами небритого в испитости своей лица, наконец останавливается возле вожделенно-знакомого дома. Жека быстро покидает пределы этого отстойно-тесного салона. Водитель выпрыгивает вслед за Жекой. Видно тоже устал от тесноты и решил немного поразмяться. Нет! Этот отстойный пень требует какие-то деньги! Жека принимает осанистую позу и с явным вызовом в голосе спрашивает у водителя: «Ты что, не понял кого вез?!» Водитель лезет обратно в свой отстойный салон и вытаскивает из-под кресла такую же отстойную заводную ручку. «Видать от аккамулятора уже не заводится у него этот «рыдван», — думает Жека, — и как только доехали? А если бы заглохли где на перекрестке?» Водитель медленно движется, но почему-то не к своему ржавому капоту, а почему-то медленно приближается к нему, к Жеке. Глаза водителя смотрят на Жеку с явно недоброй укоризной и тот вдруг понимает, что его прямо вот сейчас будут элементарно-тупо так бить заводной ручкой прямо по голове. А заводная ручка от нашего «жигуля» — это вам не какая-нибудь безобидная бейсбольная бита в руках обдолбанного негра! Это, пожалуй, гораздо по-больнее будет. «Нет, хватит с меня на сегодня!» — думает Жека и быстро сорвавшись с места что было сил бежит к спасительному подъезду. Упрямый водила бросается в погоню и все время пытается сзади хватить Жеку заводной ручкой по его широкой спине. Убежать далеко они не успели. Неизвестно, чем бы все это для Жеки в тот день закончилось, если бы вдруг истошно не заорала эта отстойно-«жигульская» сигнализация. Заслышав ее режущую душу ослиное «Иа-иа-иа» водитель и Жека притормаживают и одновременно оглядываются. Оглянувшись, они видят деловито разъместившегося в тесном салоне этого древне-отстойного изделия отечественно-итальянского автопрома наигрязнющего бомжа. Бомж, не обращая никакого внимания на сработавшую сигнализацию, сосредоточенно рылся в «бардачке», выуживая из него какие-то предметы, и аккуратно складывал их в такой же наигрязнейший, как и он сам, полиэтиленовый пакет с крупной, читаемой даже издалека надписью «Универсам Крестовский». «Стой, гад!!!» — взвопил, перекрывая звуки сигнализации водитель и побежал в обратном направлении от Жекиной цели, спасительного для него подъезда. То есть, конечно же к своему разграбляемому автомобилю побежал вопя этот алчный водитель. Бомж тем временем не спешно продолжал свою кропотливую работу даже и не думая никуда скрываться. Что там было дальше Жека не знает. Это ему было совершенно не интересно. Все это творящееся почему-то именно сегодня непотребство уже успело надоесть ему. Воспользовавшись спасительной паузой во внезапно образовавшейся погоне, он без суеты входит в подъезд и поднимается на лифте на двенадцатый этаж дома, где его еще на лестничной площадке уже ожидает ставшая с сегодняшнего дня самой перспективной его The Mokroshelkoi неповторимая в хищности своей девушка по имени Марго (в миру Агрипина).

«Honey зайка! I love you, baby» — оригинальничает Жека. «Honey боровок! I love you, sucking pig» — не отстает от него эта нахальнейшая из The Mokroshelоk. И ничего не поделаешь — она ведь нынче у Жеки в фаворе! И это несмотря на то, что ее папаша давно уже был куратором трех помоек в славном г. Белогорячинске. Для Белогорячинска это было, конечно же, довольно неплохим результатом. Но по столичным меркам… Сами посудите. Если, например, каждый даже не очень-то уважающий себя столичный бомж курировал как правило порядка десяти таких прибыльных пунктов… А кем же и где же была мама у этой нахальной The Mokroshelki? А мама ее после традиционного развода с папой вначале проживала в Циррозинске и в перерывах между часто случающимися запоями зарабатывала на жизнь пришиванием пуговиц на местной швейной фабрике, участвующей в выполнении гособоронзаказа. Затем мама нахальной The Mokroshelki переехала в Жмуринск, а далее в Крематорск и практически сразу же, минуя Ново-Погостище, переехала Старо-Колумбарево. Там и находится она в настоящее время. Род занятий неизвестен.

Вот такие вот незавидные, в общем-то, биографии были у родителей этой The Mokroshelki-фаворитки. Что же тогда представляли из себя биографии ближайших предков остальных Жекиных The Mokroshelоk? Этой Изольды (в миру — Феклы), Эсмеральды (в миру — Фроси) и Азазель (в миру — Клавы)? А какое кому собственно дело, какая у кого настоящая биография? Маркетологов всегда ведь интересовала в основном только понтовая биография The Mokroshelоk. Подлинная биография интересовала их поскольку-постольку. Например, для присвоения The Mokroshelkам приоритетов. А это нужно было сделать обязательно. Ведь тратить свое время и баблосы на The Mokroshelоk можно было только в соответствии с этими приоритетами. Иначе не хватит ни на что ни первого, ни второго. Кроме того, может быстро иссякнуть и крепкое маркетологическое здоровье. Так что здесь надо было быть поосторожней. Некоторые, из особо осторожных маркетологов, интересовались настоящими биографиями своих The Mokroshelоk еще и для определения своих рисков в случае конкретных залетов. Ну то есть для случаев возникновения таких ситуаций в которых брак с The Mokroshelkоi становится неизбежным. С целью добычи необходимой информации самые осторожные из маркетологов часто осуществляли подкуп самых продажных сотрудников правоохранительных органов или же обращались в частные сыскные бюро. Именно так, например, в свое время и поступил предусмотрительный Жека. Поэтому-то и знал он про своих The Mokroshelоk абсолютно все. Но эти знания его уже больше не интересовали. В настоящее время для него было важно совсем другое. Что же? А то, что эта The Mokroshelkа Марго была дочерью Романа Абрамовича от самого первого (неофициально-гражданского) и еще не известного желтой прессе брака. Марго уже давно ни в чем не нуждалась, но дабы не привлекать внимания широкой общественности и сокрытия фактов ранней родительской неосторожности, вынуждена была имитировать работу продюсером нескольких проектов на центральном люберецком телевидении и создавать у окружающих иллюзию проживания в съемной квартире.