Борис Привалов - Не проходите мимо. Роман-фельетон

Юрий поглядел на столик — за ним уже никого не было.

Только пустые кружки да стаканы сверкали, отражая карнавальные огни. Поросенок и Чайник исчезли, растворились, надев маски, среди честных людей.

— Впрочем, нет, я, кажется, их вижу, — быстро проговорил Юрий. — Я их не упущу. — И, уже удаляясь, крикнул: — Идите к пруду! Там встретимся!

…На пруду, возле берега, привязанный веревкой к сутулой иве-плаксе, плавал небольшой плотик. На нем валялись картонные гильзы. Доски были покрыты черными подпалинами. Во время открытия карнавала с этого плотика пускались ракеты.

Из-за кустов, спугивая целующихся влюбленных, выскочил Альберт Бомаршов. Он быстро, по-заячьи, перебежал освещенную луной дорожку и нырнул в тень ивы.

Двое студентов с полупогончиками горного вуза на плечах, выбежав из-за кустов, в недоумении остановились на берегу.

— Что ж он, под воду ушел, что ли? — спросил широкоплечий, удивленно озираясь.

— Я вообще не агрессор, — взволнованно сказал худощавый студент, — но считаю так: надо его набальзамировать…

— Телесно его наказывать будет папа, — спокойно произнес первый, — снимет штаны и выпорет. А ты помни: профком не уполномачивал…

— Ага! — вдруг радостно закричал студент и ринулся к иве.

Худосочный ствол не мог укрыть полностью всего Альберта, и острый глаз будущего горного инженера сразу заметил кусок яркоклетчатой штанины, выглядывавшей из-за дерева.

— Окружай его! — закричал студент. — Попался Альбертик!

Бомаршов заметался вокруг ивы, ища пути к спасению.

— Вася! — урезонивал приятеля широкоплечий. — Это не метод перевоспитания. Надо обсудить, сделать оргвыводы…

— Не надо оргвыводов. Я понял, что люблю только Лелю, — заверещал Альберт.

Но худощавый продолжал наступать на испуганного Бомаршова неумолимо, как рок.

Пытаясь хоть на мгновение отдалить неприятную встречу, Альберт стал отступать к воде. Земля кончилась, и нога Бомаршова ступила на колеблющиеся доски плота.

— Плыви, мой челн, — сказал Вася и, отвязав плотик, толкнул его ногой. «Челн» медленно отплыл от берега.

— Вы за это ответите! — кричал Альберт. — Я пожалуюсь папе!

— И тете! — кричал студент. — И бабушке! И всем родственникам! И мимо нашего института не ходи лучше — мумию из тебя сотворим!

Можаев нагнал своих друзей почти у самого пруда. Вид у него был сконфуженный.

— Наш Юрий Холмс, кажется, потерпел здоровисенькое поражение, — съязвил Мартын.

— Упустил… — вяло ответил Юрий. — Чорт бы побрал эти серийные поросячьи маски!

Со стороны пруда слышались залпы смеха. Плотное кольцо зрителей окаймляло водоем.

— Цирк на воде! — кричали мальчишки. — Ну и комик!

Зрелище, которое пользовалось таким успехом, было действительно смешным. В центре пруда, качаясь, как пресспапье, плавал небольшой плот. На нем, с трудом удерживая равновесие, балансировал долгогривый молодой человек в клетчатых штанах. В одной руке он держал штиблеты-босоножки, в другой — ракетную гильзу. Электрики, не разобравшись, в чем дело, направили на пруд прожекторы. Лицо молодого человека на плоту было бледно, как очищенная репа.

— Альберт! — воскликнула Вера. — Боже мой! Что случилось, Бертик?

— Вот сейчас начнется самый цирк, — сказал кто-то из зрителей. — С берега будут задавать вопросы, а тот водяной комик станет отвечать в куплетной форме!

Но потомок именитого литератора, услышав свое имя, вздрогнул и неосторожно переступил ногами. Плотик закачался еще активнее и одним краем ушел под воду.

— Папа! — пискнул Альберт, отчаянно взмахивая босоножками.

Зрители засмеялись: они принимали борьбу Бомаршова со стихией за хорошо отрепетированный номер.

— Эх, пропустили вы начало! — сказал сосед Благуши. — Он уже и на четвереньках ползал и сандалиями, как веслами, загребал.

— Это кошмарно… — сжимая Надину руку, всхлипывала Вера — Он тонет, а все хохочут… Его спасать надо!

— Пять шестых земного шара — вода, — философски изрек Юрий, — но человек вспоминает об этом только тогда, когда начинает тонуть.

— Спа…па-па…сите! — донесся с пруда жалобный вопль. — Папа!

— Милиция идет! — закричали мальчишки.

Среди Поросят и Чайников замелькали белые фуражки блюстителей порядка. Сержант расспрашивал с помощью рупора Альберта: