Владимир Иванов - Всё как в жизни

— А импортные есть? Говорят, за границей в моде нос философский — типа «Сен-Симон», — сказал Самоедов, — заплачу хорошо.

Невыразительное лицо косметолога оживилось. При помощи портновского метра он быстро обмерил нос пациента.

— На полный — не хватает материала. Предлагаю «Сен-Симон» три четверти.

Волшебник, закончив работу, разглядывал свое произведение, то приближаясь к клиенту, то удаляясь от него. Наконец остановился довольный и, поблагодарив пациента за мужество, подал счет на крупную сумму.

В зеркале на Самоедова глядел не утопист, а Билли Бонс из книги «Остров сокровищ».

— Здорово, а? — восхищался косметолог, не обращая внимания на растерянность пациента. — Ручная работа!

Когда Самоедов пришел домой с подарком в руках и с «Сен-Симоном» три четверти на лице, жена подозрительно посмотрела на него и на всякий случай сняла с руки золотые часы…

— Вы к мужу? Он сейчас придет.

Такого Самоедов не ожидал. Он бросился к телефону и позвонил.

— Гарантийный ремонт не производим, — услышал он в ответ.

Самоедова, наконец, узнала мужа и сокрушенно покачала головой. Потом заплакала:

— Надо же, так испортить лицо… Дурачок! Ведь ты был вылитый Жан Марэ…

Геннадий Полосатов заболел. Чуть свет прибежал в поликлинику и первым попал на прием. Врач, сидя за горкой папок и каких-то бумаг, ожесточенно писал, не обращая на пациента внимания.

Геннадий тихонько кашлянул. Никакой реакции! Он взял со стола карандаш и начал стучать. Врач, не поднимая головы, нервно заскрипел пером. Тогда Полосатов наклонился, засунул пальцы в рот и оглушительно свистнул. Врач сломал ручку, выхватил из стакана новую и продолжал лихорадочно писать.

— Доктор, у меня…

— Только ничего не говорите, — он протестующе замахал рукой.

— Но…

— Никаких но!

Больной пожал плечами и стал раздеваться. Вынырнув на мгновение из вороха бумаг, врач порывисто сунул ему в руки фонендоскоп.

— Ага! — понял Полосатов.

Он несколько раз приложил к груди фонендоскоп и прослушал сердце. Потом лег на топчан и прощупал желудок. В зеркальце осмотрел язык. Оделся.

Врач протянул карточку.

— Заполните!

Геннадий заполнил. Врач подал толстый справочник.

— Поставьте диагноз.

Полосатов полистал книгу, познакомился с десятком болезней и выбрал гастрит, все признаки которого, как показалось, были у него налицо.

— Мне, наверное, нельзя есть жирное мясо?

Всем видом эскулап дал понять, что устал от общения с больным. Порывшись в столе, он протянул чистый бланк рецепта.

— Теперь выпишите рецепт.

— Что? Я сам?

Врач укоризненно посмотрел на больного.

— Вы же видите, что я занят. Чем возмущаться, помогли бы лучше. Вот вам лист бумаги. Выведите среднюю температуру вот этих больных, нарисуйте диаграмму их самочувствия, постройте график настроения за декаду.

— А это очень нужно? — заколебался Геннадий.

— Очень! — врач с надеждой посмотрел на него.

— Ну если очень…

Полосатов сел рядом и стал писать. Они трудились в поте лица, но вскоре стало ясно, что и вдвоем им не справиться.

— Следующий! — закричали они в один голос.

Однажды во время отпуска, путешествуя на теплоходе по морю, инженер Сиропов увидел стадо китов-горбачей. Следя за их крутыми лоснящимися спинами, хвостами величиной чуть ли не с парус, он подумал:

«Вот животные, которые остались для нас пока непостижимыми. Какой объект для научного изучения!»

Вернувшись домой в приморский город, Сиропов занялся изучением горбачей. Он записывал в гидрофон издаваемые китами звуки: скрипы, трели, свисты и при помощи ЭВМ пытался их расшифровать.

Через год ему удалось войти с китами в языковый контакт. Они отлично понимали друг друга. Возникла мысль использовать этих сообразительных млекопитающих для практических целей. Не откладывая, инженер обратился к директору местного рыболовецкого предприятия.

— Товарищ директор, есть возможность использовать на путине горбачей!

— Каких горбачей, — переспросил директор, — шабашников?

— Не шабашников, а китов, — уточнил Сиропов, расстегивая ворот рубашки.