Леонид Треер - Происшествие в Утиноозерске

Заборов сидел в углу столовой, лицом к стене, и ритмично двигал челюстями.

— Привет ученым! — сказал Алексей, усаживаясь рядом с ним.

— Привет писателям, — промычал Спартак, пытаясь перекусить многожильный мясной кабель. Он придвинул гостю стакан компота. — Пей!

— Спасибо, — кивнул Бандуилов, — сыт по горло.

Он оглядел уютное общепитовское заведение. Особенно впечатляли стены, разрисованные самодеятельными художниками. Молодые березки, пруд, два лебедя — вся эта идиллия как бы напоминала посетителям, что не хлебом единым жив человек. Уставшая от духоты кассирша непрерывно пила яблочный сок.

— По поводу чудища пожаловал? — спросил Спартак. Алексей улыбнулся.

— Из-за него, родимого…

— У директора уже был?

— Был, — соврал Бандуилов. — Он направил к тебе!

Спартак радости не проявил, скорей, даже огорчился. В лице его появилась напряженность, точно он не знал, как себя вести. Когда с обедом было покончено, они вышли на улицу и присели на тихую скамеечку, где им никто не мешал. Алексей терпеливо ждал, понимая, что торопить очевидца нельзя.

— Должен тебя огорчить, — произнес вдруг Спартак. — Нужной тебе информацией не располагаю…

— Приятно иметь дело со скромным человеком, — пошутил Бандуилов, но Спартак смотрел на него настороженно.

— Вам, журналистам, подавай чудеса, загадки природы, — неодобрительно сказал он, — а я все-таки экспериментатор. Я принимаю лишь то, что можно зарегистрировать прибором. Теперь представь мое состояние: я случайно столкнулся с фактом, который не могу проверить. Следовательно, не могу его и принять всерьез…

— Почему же? — удивился Алексей.

— Да потому, что разум мой протестует! Мне легче глазам своим не поверить!

— Постой, — сказал Алексей, доставая фотографию, — а как быть с этим снимком?

— Мне его уже показывали, — кивнул Заборов. — Это еще не доказательство.

— Да я ведь не спорю, — согласился Бандуилов, — может, никого в озере нет. Но я ведь пришел к тебе только для того, чтобы узнать, что ты видел вечером двадцать четвертого июня…

— А я ничего не видел, — Спартак усмехнулся.

— То есть? — оторопело спросил Алексей.

— Не видел! — повторил насмешливо Спартак. — Мне лишь показалось…

— Тогда расскажи о том, что показалось, — попросил Бандуилов, с трудом сдерживая раздражение.

— Ты не обижайся, — миролюбиво заговорил Заборов, — и постарайся меня понять. Честно говоря, я опасаюсь влипнуть в историю, которая мне очень не нравится. Вся эта сенсация может лопнуть, как мыльный пузырь, и я окажусь в дурацком положении. В первую минуту, чего скрывать, ликовал до небес, но после, когда стал соображать, решил не встревать…

— Да объясни, в конце концов, что тебя пугает?!

— Неясность ситуации! — твердо произнес Спартак. — Ящер, давно исчезнувший и вдруг вынырнувший в Утином озере, противоречит всем законам и теориям.

Наступила тишина. Алексей растерялся и как-то сник. Такой трактовки он еще не слышал.

— И вообще, — осторожно добавил Заборов. — Советую тебе не торопиться с этим материалом…

— Спасибо за совет, — сказал Алексей, разглядывая Заборова. — Только одного не могу понять: если ты хочешь держаться подальше, какого же черта ты доложил Горячину о встрече с неизвестным животным?

— Я всего лишь сигнализировал. Не более!

— Ну хорошо, а если вдруг этого ящера действительно обнаружат? — спросил Бандуилов. — Не будешь кусать локти, что упустил такой шанс?

— Видишь ли, — снисходительно ответил Заборов, — я предпочитаю золотую середину. Мне как-то спокойней без всемирной славы…

— Бог с тобой, старче, — с грустью произнес Алексей. — Но мне-то ты мог бы рассказать, что там было. По-дружески, не для печати…

— Не для печати — это можно, — Спартак вдруг расплылся в улыбке. — Только чтоб между нами!

Далее он изложил историю, приключившуюся с ним на берегу Утиного озера. Пересказывать ее мы не будем. Во-первых, она, как было сказано, не для печати. Во-вторых, читатель уже успел познакомиться с ней в начале нашего повествования.

Весь следующий день Алексей безуспешно пытался пробиться к Лавру Григорьевичу Горячину. Директор Института был занят по горло: совещание, Ученый Совет, выступление по радио, встреча с бельгийским издателем, лекция, распределение спирта между лабораториями — всего не перечесть. Лишь через день Бандуилову было выделено шесть минут на разговор с Лавром Григорьевичем.