Андрей Бильжо: Заметки авиапассажира. 37 рейсов с комментариями и рисунками автора

Вечером стол ломился: грузди, большие, голубоватые на разрезе; шанежки с картошкой-да, брусникой-да, черникой-да. “Дык, из дома принесли все. Дома-да сготовили, дык, и принесли”. Да тут уж и водочка пошла – куда без нее? Не закусывать же все эти яства вином французским? Представляете, на столе грузди, а вы вино французское пьете? Глупо, дык.

Улицы в Великом Устюге широкие, как проспекты. Народу мало, все уехали на другой берег Северной Двины, где у устюжан дачи. Нам захотелось прокатиться по Двине на пароходе. Мы пошли вдоль берега и увидели маленький пароходик, что большая редкость, так как судоремонтный завод был уничтожен, ровно как и флот. А ведь ходили по северным рекам суда, и сколько! Это же был единственный вид транспорта. Вообще грустная эта тема. Ну ее, эту тему, в баню!

Видим девушку, стоящую у пароходика. “А где капитан?” – спрашиваем. “Дык, в бане парится… А че надоте?” – “На пароходе хотим покататься”. – “Дык, покатаем…”

Минут через десять в пижаме и тапочках вышел раскрасневшийся капитан. И, не заходя домой, поднялся на пароход, пришвартованный тут же, и мы отправились в путешествие по Двине. Через два часа, насладившись красотой, мы с трудом всучили ему двести рублей, так как он долго отказывался от денег: “Дык, не надоть”.

А еще в Устюге мной было обнаружено издательство “Советская мысль”. И я тогда подумал: “Вот она куда спряталась, советская мысль, оказывается. Ушла в подполье, дык”.

По всему Великому Устюгу стояли большие почтовые ящики для писем Деду Морозу. И я вспомнил по этому поводу анекдот, который всегда очень любил и люблю. Вот он. “Мальчик пишет письмо Деду Морозу: «Дорогой Дед Мороз! Папы у меня нет, мама – учительница, зарплату не получала восемь месяцев. Мы живем плохо. У меня нет ни шапочки, ни варежек, ни валенок, и я не могу гулять. Пришли мне, пожалуйста, Дед Мороз, шапочку, валенки и варежки». Письмо вскрыли в почтовом отделении работники почты. Прочли, прослезились. Сами не получали зарплату уж восемь месяцев. Собрали денег, сколько есть. Купили мальчику шапочку, валенки, а на варежки денег не хватило. Отправили посылку от Деда Мороза. Мальчик получил посылку и пишет Деду Морозу ответ: «Спасибо тебе большое, Дедушка Мороз! Получил я от тебя шапочку и валенки, а варежки, наверное, украли работники почты»…”

Еще одинраз из аэропорта “Мячково” я летал с тем же Вовой Громовольским. Собрались мы на Соловецкие острова. Всё на Север нас тянуло почему-то. Всё на Север!

Здесь надо сказать, что я только что, буквально вечером накануне нашего вылета, прибыл из довольно длинной анимационно-фестивальной поездки по воде. И в этой поездке был такой момент. Стою я на палубе, и наш пароход проплывает город Череповец. Погода замечательная, а из труб череповецких заводов вертикально вверх уходит и растворяется где-то там высоко-высоко в небесах разноцветный дым. Красиво. Но страшно. Я тогда подумал: никогда я бы не хотел здесь еще раз побывать. Нечего здесь делать!

И вот утром, буквально не разбирая вещей, а лишь уменьшив их объем, я уже в аэропорту “Мячково”. И летим мы, как сказано было выше, на Соловки. У меня же “низкий порог отказа”, как известно. Да еще в узком кругу я слыву знатоком Соловков. Не раз там бывал (читай “Заметки пассажира”). И вот в небе выяснилось, что нам посадку на Соловки не дают. Потому что там… ну, кто-нибудь попробует отгадать?.. Не буду долго мучить, потому что отгадать невозможно. Посадку нам на Соловки не давали потому, что там находился Юрий Михайлович Лужков. И мы вынуждены были посадить свой самолет в городе… точно, Череповце. Так с интервалом менее чем в сутки я очутился в городе, который только что видел с палубы корабля.