Дмитрий Гайдук - Растаманские сказки

«Слушай, – говорит, – а не знаешь, где бы тут раскумариться? А то я с местной тусни в натуре никого не знаю». Hу, я пожалел чувака, хотел ему пару адресов подсказать правильных, а потом думаю: стоп! Он же ж мент! Какая разница, что он пирожками торгует. Мент, в натуре, а я, блин, добрая душа, чуть ему все точки не посдавал. И стыдно мне стало, просто до слез. Сел, значит, на бордюр, и плачу.

Тут подходит ко мне один местный кореш безбашенный – не буду называть кто, его и так все знают. И говорит: чего расплакался, волосатый? Киндер-сюрприз у тебя? Hу и хули? У меня уже две недели киндер-сюрприз, так ты только посмотри, как мне ништяк. В Крымец вот на днях съездил, а там, блин, солнышко светит, море плещет, сладкая вата на деревьях растет. «Ух ты! – думаю. – А ведь надо бы и себе в Крымец бы съездить, пока киндер-сюрприз не кончился».

Встаю с бордюра, иду на метро «Исторический музей», попадаю на метро «Хрещатик». Тут бы мне и насторожиться, а я, блин, торможу, прямо как стоп-кран. Сажуся в вагон, выхожу через две остановки на Курском вокзале.

А на Курском как на Курском: грязь, вонь, бомжи, цыгане, хачики, менты голодные стаями бегают – и ни одной тебе волосатой рожи на квадратный километр! Короче, одним словом. Плыву я, значит, среди всего этого гамнища – и вдруг слышу: эй, чувак! Киндер-сюрприз купить забыл!

Подымаю голову – смотрю, стоит на лотке какой-то боб-марл е й конкретный, красноглазый, с дрэдой до пояса. Купи, – говорит, – спецового джа-киндера, мэйд ин джамэйка. Смотрю – а у меня в кулаке пять штук российских зажато.

Отдаю их боб-марл е ю, беру у него киндер, раскрываю – а там, само собой, не меньше корабля ганджи! Ох, говорю ему, и крутые же у тебя сюрпризы! А он мне в ответ загадочно: у меня, браток, никаких сюрпризов. Возьми любой киндер, посмотри – программа везде одна и та же.

Забил я себе пяточку, покурил и думаю: а ведь в самом деле, программа-то везде одна и та же! И с такими вот мыслями выхожу я с Курского вокзала и медленным шагом возвращаюсь на Сумскую улицу. Прихожу на «Булку» – а там уже пять часов вечера, весь народ как раз проснулся и выполз тусоваться.

Hу, говорю, чуваки, поздравьте меня: только что в Москву сходил. А они меня спрашивают: ну и как оно там, в Москве. А в Москве, говорю, тоже все ништяк, потому что програма-то везде одна и та же! И достаю с кармана свой джа-киндер. А там еще почти что целый корабль, причем трава, чуваки! Вот это, бля, трава! Hе меньше семерки, бля буду. Та! какая там семерка! Одну хапку сделал – и улетел! Вот это, я понимаю, ни хуя себе трава. С одного корабля человек пятнадцать по полной программе, а те, что пожадничали, потом еще три дня крышу свою искали. И до сих пор не нашли.

Короче, сказка братьев Гримм. В некотором царстве, планов о м государстве, жил был король Облом Второй. Государство, короче, было планов о е, народ в нем по жизни обломанный, а король там был самым крутым обломистом. С утра покурит – и уже до вечера конкретно обламывается. А однажды вобще королем быть обломался.

Вызывает он к себе сыновей и говорит им: всё, мужики! то есть всё, в натуре.

Обломался я, короче, быть королем, давайте пусть теперь кто-то из вас королем будет, потому что уже больше просто сил никаких нет! А сыночки-зайчики, на ходу втыкают, от ветра качаются, так вот, значит, сыночки.

Короче, говорят, значит, сыночки: папа, не гони, ты же еще о-го-го. И обломист, вобще, самый крутой в королевстве. А он и отвечает: и обломистом я быть тоже обламываюсь. Даже самым крутым. Сейчас вот выберу из вас, кто самый крутой обломист, того королем назначу, а остальные к нему в администрацию. Так что, сыночки, докладывайте мне, кто из вас самый крутой обломист.

Тут первый сын говорит: я, в натуре, самый крутой обломист. У меня прошлый год в палисаднике воот такая трава выросла. Прямо под крышу. И шишки на ней были, ну, как… помидоры прямо. О! а неплохо бы сейчас помидорчика свеженького закусить. Или огурчика. Потом на полчаса идет тема с вариациями про огурчики с помидорчиками, но на провокацию никто не ведется, и он, тяжело сглотнув слюну, продолжает свой рассказ про траву.

Короче, говорит, трава у меня выросла. Воот такущая. Прямо под крышу. А они ему говорят: извини, браток. За траву мы уже слышали полчаса назад. Ты вобще за что-нибудь кроме травы говорить можешь? А он им отвечает: братья, не обламывайте. Дайте дорассказать. Короче, выросла у меня трава в палисаднике воот такущая. Прямо как сосенки трехлетние. И шишки на ней… ну, короче. А я все обламывался ее обдербанить, пока первый снег не выпал; тогда только вырыли мы ее с-под снега и молоко с нее сварили… ухх!!! термоядерное!!! До сих пор, как вспомню, волос на крыше дыбом шевелится. Оттянулись, короче, тогда в полный рост. Тогда еще Костика ужрали до такой степени, что он Полинкиной косметикой накрасился, а потом два часа в зеркало втыкал влюбленнными глазами. Даа… И вот такую вот траву братья, я поморозил и на молоко пустил. Вот такой я крутой обломист.