Да, чуть не забыла: в этом Нью-Йорке, там есть биржи, так ты на них не ходи. Они носятся как угорелые, тебя затопчут насмерть, это я тебе как мать говорю! И не играй в азартные игры. Что ты смеешься? Ты проиграл Семе в дурака сто рублей или не проиграл? Так он уже давно там, ждет не дождется твоего приезда. Ты опять ему все проиграешь, а остальное пропьешь. Молчи! ТЫ не знаешь, сколько людей спивается при капитализме! Мне Фира рассказывала, она сама видела в программе «Время»…
Что ты опять машешь руками? Потерпи, уже недолго осталось, будешь махать руками на ту статую, которая там стоит… Я знаю, что она молчит, – а что она может тебе сказать, когда ты ей совершенно посторонний человек? Ну хорошо, сыночка, не сердись. Что, тебе уже пора? Ну иди. Хорошо, что ты летишь Аэрофлотом, это так надежно…
Подойди, я тебя поцелую. Кстати, ты помнишь, что там бушует СПИД? И можно, я попрошу этого молодого человека, чтобы он ничего не искал у тебя в чемодане? Он же все равно ничего не найдет, а ты потом не сможешь как следует сложиться. Ну, не надо так не надо. Прощай. То есть, конечно, до свиданья, конечно… Иди. Стой. Сыночка! Если будет плохо с деньгами, ты не стесняйся, звони.
– Хай!
– Чего?
– Привет! Это я. Итс ми.
– Итс кто?
– Ну как же? Я жил тут, напротив!
– Ах да, да… Припоминаю.
– Ну как вы? Я тут не был семь лет…
– Мы? Помаленьку.
– У вас тут такие перемены…
– У нас? Секундочку… Маш, говорят, у нас перемены! голос из КУХНИ.Пускай идет к такой-то матери!
– Вот видите, все по-прежнему.
– Ну как же! А путч? А СНГ?
– А-а. Так это у них.
– А у вас…
– А у нас по-прежнему. Ну вот разве что… Даже не знаю. Ну вот Петька женился.
– Петька женился? Поздравляю!
– Спасибо, он уже развелся. Что еще? Коганы вернулись.
– Вернулись Коганы???
– Ага. И снова уехали. Вы Петрачкова Иван Борисыча знали?
– Петрачкова? А как же!
– Умер он.
– О господи!
– Да чего там «о господи» – реанимировали. Так что ничего, буквально ничего не изменилось. Вот вы приезжайте к нам лет так через… Впрочем, вы где живете?
– В Сан-Франциско.
– Вот и живите себе. Если что-нибудь изменится, я вам сообщу по факсу.
– У вас есть факс?
– Если что-нибудь изменится – будет.
Занавес
ПЕРВАЯ АМЕБА.Слушай, чего он на нас все смотрит?
ВТОРАЯ АМЕБА.Смотрит – значит, надо.
ПЕРВАЯ.Я не могу размножаться, когда он смотрит.
ВТОРАЯ.Ой, какие мы нежные.
ПЕРВАЯ.Да! Мы нежные! Нежные мы!
ВТОРАЯ.Хорош выдрючиваться, делай как все.
ПЕРВАЯ (плача). Это унизительно…
ВТОРАЯ.Не смеши людей!
Занавес
Когда я слышу слово «народ», моя рука тянется к валидолу
(Радиопьеса)
– Па-алучай! (Звук удара.)
– Я требую уважения к правам человека!
– На! (Звук удара.)
– Если вы не прекратите, всем будет хуже!
– А вот тебе и ногой! (Звук удара.)
– Низкий негодяй, умрите! (Выстрел.)
– Это вы мне?
– Вам.
– Странно. (Стук тела.)
Занавес
ЧУШКИН (поднося кулак). Видал?
АМАЛЬГАМСКИЙ.Да уж не раз.
ЧУШКИН.И чего думаешь?
АМАЛЬГАМСКИЙ.Думаю, надо бы помолчать.
ЧУШКИН.А ты скажи.
АМАЛЬГАМСКИЙ. Зачем?
ЧУШКИН.Я же вижу, тебе свербит сказать.
АМАЛЬГАМСКИЙ.Спасибо, я потерплю.
ЧУШКИН.Во-от! Хитрожопые вы, за это вас народ и не любит!
Занавес
ПАТРИОТ (входя с топором). Где тут живут эти…
ПРОХОЖИЙ.Какие?
ПАТРИОТ. Ну, такие…
ПРОХОЖИЙ.Такие тут больше не живут.
Занавес
– Давай играть, будто ты серб, а я хорват!
– А это как?
– Ну, ты моих всех убьешь, а я твоих всех…
– Ух ты! Класс! А потом?
– А потом: будто ты абхаз, а я грузин! Мы с тобой понарошку помиримся, а потом я сзади нападу. А Толька будет как будто русский, отвернется и ничего не заметит!
– Здоровско! А потом?
– А потом ты будешь как будто еврей.
– А ты?
– А я не еврей.
– А кто?
– Да какая разница?
Занавес
ПУТЕШЕСТВЕННИК.Скажите, это что за деревня?
УЧАСТНИК.Бородино.
Читать дальше