Константин Кедров - Дирижер тишины

Я вошел в отшельника

и оставил себя где-то в близлежащей пещерке

позади маршрута

Я прошел по пространству двух коридоров

похожих на слуховой путь

где звуки блуждают

ударяясь о мембрану небес

и встречаются

ударившись друг о друга

Так рассыпается прах отшельника

не оставляя следов гниения

и ласточка улетая

вычерчивает в небе лабиринты пещер

Я припадаю к тебе всем солнцем

и остаются мои поцелуи на запотевшем стекле

и тают, как ласточкин полет в небе

высвобождая нетленный лик

чтобы ты не знала злой рюриковой печали

Как Киево-Печерский патерик

запечатлевает дела святителей

так твое тело запечатлевает мои лобзания

Поцелуй Аз поцелуй Буки поцелуй Веди

Аз Буки Веди

так глаголемое

кирилло-мефодиевское лобзание

Глаголь Еже Живете

я буквы глаголю пока живу ежели живу

Аз Буки Веди Люди Любовь

Люди буквы любви

а я буква Живот.

Еже Живете

Я Живот любви Жизнь любви

Так сплетая в животворящую боль

лабиринты живых пещер

я вышел навстречу колокольному свету

жужжанье осы и железо

множество животворящих ос

Я червь чрева и речь червя

вползающего в заветное чрево

Вынь уста мои

они как устье Днепра

А по берегам Дона перламутровый путь ракушек

Я знаю тебя Марко Гробокопатель

твой заступ опередил могилу

и разрезая червя

рассек меня на два чрева

ты творишь рассеченное лоно

и соединяешь могилу с небом

Давно ли ты вырыл свою могилу

и лег в нее вместе с лопатой

давно ли ты погребая братию

равномерно выкапывал пути к солнцу

Давно ли ты рассекая червя

повторяя в земле лабиринты чрева

Ты учился у червя и учил червя

В лабиринтах твоих гробов

как коконы зреют мощи

в них таятся гусеницы тел и бабочки душ

Но ты не доверяя тайны даже святителю

лежишь даже не пытаясь вспорхнуть

дабы не вспугнуть смерть

Как затаенный натуралист

ты затаив дыхание

следишь за ходом экскурсий

бесконечным червем вползающим в твое чрево

И когда запыхавшийся экскурсовод

отсеченный порогом

отпадает от бесконечного тела

ты ведешь их незримо песчаными лабиринтами

от солнца к солнцу

Честная мироточивая глава истекает миром

и обволакивает череп

благоуханный наружный мозг

Он прозрачен как небо

в нем тонет череп

и преломляется черепной изнанкой

Так благоуханное миро мысли

обволакивает небо и землю

где усмехаются в глубине костенеющие мощи

и голова завещанная Лавре

нежится в трехлитровой банке

Я бродил с тобой по пещерам

хотя мой мозг извивался песчаным лабиринтом

и не будучи спрессован черепом

расправляя извилины растекался небом

Небо это банка,

наполненная мозговым миром

потому миро и мир однокоренные слова

Когда я увидел свой череп снаружи

он был горой омываемой Днепром

Здесь наверху изображен Марко Гробокопатель

опирающийся на заступ

это наш групповой портрет

Или он, или Ада, или Илион, или Илиада

В середине бинокля таится зверь

именуемый перспектива

В середине иглы

где бредет верблюд

пролегает пространство Трои

Севернее Тулуз-Лотрека

или южнее юга

в середине иглы где бредет верблюд

с караваном и бедуином

Уходя в пространство Тулуз-Лотрека

крестный ход расправил свои хоругви

в лабиринте юбок всех танцовщиц

Клоунесса Лю Ши Као

и танцовщик Валентин

только две стороны одного ушка

Валентин вибрирует

как железнодорожный мост

Лю Ши Као

глотает все поезда

Вслед за поездом в туннель уходит верблюд

хотя его горбы непролазны

Валентин пляшет на острие иглы

извивается сладострастно

В середине иглы беснуется крестный ход

ощетинясь хоругвями как ахейцы

идет на выход

и кланяется

Ахейцы бросив свои хоругви

обороняются у входа в Елену

Елена стоит на ступенях храма

Храм стоит на ступнях Елены

Белоснежный мрамор ее колен

осеняет пропорции всех колонн

Как коринфский ордер стоит Елена

вплетаясь в кудрявый мрамор

троянских храмов

Она иглу в руках держит

и вышивает троянскую битву

где Валентин танцует на стороне троянцев

а на стороне ахейцев

клоунесса Лю Ши Као

Уже из юбок ее выскакивает Троянский конь

набитый ахейцами и данайцами

Уже Валентин отмеривает тростью такт

погоняя троянцев

Но тут

игла упала из рук Елены