Стив Мартин: «Радость моего общества»

Почти. Я по-прежнему подозреваемый. Хотя и не в обычном смысле. Мгновения моего бесславья сейчас инсценируются, потому что продюсерам "Крим-шоу" — документальной телепрограммы, в которой реконструируют реальные убийства, — понравился поворот сюжета с моей окровавленной паркой, и меня подкидывают как ложный след. Мне просто сказали: "Играй самого себя". Когда я спросил: "Как это делается?" — они ответили, что просто оттягивайся, но я не уверен, что понял, о чем речь.

Я надеюсь, статус подозреваемого в убийстве продлит мою первую встречу с Элизабет. Придаст немного пикантности. Само собой, я единым духом сообщу ей, что всё давно разъяснилось, но прежде всё-таки выжду лишнюю секунду, чтобы уж наверняка ее заинтриговать.

Более существенный вопрос, отсылающий меня к философскому словарю, будь он у меня: как играть самого себя? Где у меня руки, когда я — это я? В карманах? Я, откровенно говоря, не помню. Мне хватает забот и просто быть самим собой, на вечеринках, знаете, и так далее. Начинаю говорить с кем-нибудь и вдруг понимаю, что это уже не я, а кто-то другой во мне поселился.

Чем неактивнее тело, тем активнее ум. Я сиднем сидел дни напролет, и мой ум совершил любопытный экскурс в смежную проблему: допустим, мой список покупок состоит из двух пунктов — соевого соуса и тальковой присыпки. Соевый соус и тальковая присыпка — что может быть различнее? Соя — терпкая и соленая. Тальк — гладкий и шелковистый. Тем не менее, соевый соус и тальковая присыпка продаются в одном и том же магазине — в бакалейном. Автомобили и самолеты, с другой стороны, сходны. И тем не менее, если вы придете на автоплощадку и скажете: "Всё это очень славно, но не найдется ли у вас самолета?" — на вас посмотрят, как на сумасшедшего.

Я вот что хочу сказать. Вопрос, к которому я подбираюсь: что это значит — играть самого себя? — имеет отношение к теме соевого соуса. Соя и тальк взаимоисключащи. Соя — это не тальк, и наоборот. Я — не кто-то другой, и кто-то другой — не я. И тем не менее, мы оба есть в одном магазине. Магазине Экзистенции. Вот каков мой образ мыслей, что живо иллюстрирует, как много потеряла "Менса".

Избыток размышления, ко всему прочему, создает иллюзию случайных взаимосвязей между не относящимися друг к другу явлениями. Например: утро, тостер выбрасывает поджаренный хлеб, как раз когда мимо проезжает машина с аризонскими номерами. Взаимосвязь? Совпадение? Должен ли быть включен тостер, чтобы появилась машина с аризонскими номерами? Проблема, конечно, заключается в том, что я склонен действовать так, будто эти взаимосвязи реальны, и если проезжает машина, скажем, с номерами Небраски, я немедленно скашиваю глаза на холодильник — не открылась ли его дверца.

Я подолгу не выхожу их дома, ибо в данный момент я при деньгах (шестьсот долларов в банке, и квартплата внесена за месяц вперед), так что искать работу реальной необходимости нет. Да и вообще, искать работу трудноватисто, учитывая негодную планировку улиц с их запретительными бордюрами и редкими пологими выездами. Чтобы добраться до "Верного средства", аптеки с внушительным ассортиментом, в арсенале которой всё — от конфет до палаток, — мне приходится следовать извилистым лабиринтом, который я обнаружил как-то летом, после нескольких недель проб и ошибок. К "Верному средству" мы еще вернемся. (О боже, Зэнди — такая миленькая! А какой она фармацевт!)

Моя бабушка (ангел и спаситель) периодически посылает мне из своей усадьбы конвертики с наличностью или её эквивалентами, что делает мою жизнь возможной. А усадьба у неё хоть куда. Представьте себе "Тару", которую расплющили, вытянули и окунули в жидкую глину. Я бы очень хотел повидать бабушку, но для поездки в Хельмут, штат Техас, потребовалось бы воспользоваться общественным транспортом, а это в списке моих ни-ни. С толпой из четырех человек и выше я не справляюсь, если только мне не удается создать матрицу, которая свяжет индивидов одного с другим за счет сходных узоров на рубашках. А самолеты, поезда, автобусы и автомобили... я вас умоляю. Я перебрался в Калифорнию двенадцать лет назад, когда возможности путешествовать для меня еще имелись, но они быстро иссякли благодаря серии личных открытий по поводу замкнутых пространств, обрезиненных колёс и логики укладки чемоданов, и не осталось ни единого занюханного шанса вернуться домой.

Вы можете подумать, что раз я сижу дома, мне одиноко, но не тут-то было. Естественный хаос многоквартирного дома означает, что, повинуясь принципу энтропии, каждый неизбежно постучит в дверь каждого. Вот так я и стал парнем с травяным коктейлем. После убийства по нашим подъездам, как фурии, понеслись слухи, и довольно скоро каждый обсуждал это с каждым. Филипа — неглупая, разбитная актриса, которая живет этажом выше, — разговорилась со мной, когда я был в дверях — наполовину внутри своей квартиры, наполовину снаружи (она и сама какую-то долю секунды находилась под подозрением — будущий покойник как-то оскорбил ее тремя секундами непрошеных объятий, в ходе которых его рука скользнула ниже, чем позволительно, и Филипа оповестила всех, насколько это ее расстроило). Филипа рассказала, что страшно волнуется перед пробами на телевидение. Я сказал, давай я тебе сделаю коктейль из пырея. Мне хотелось ее успокоить, чтобы она показала себя с наилучшей стороны. Она зашла ко мне в квартиру, и я смешал в высоком стакане настои нескольких трав. Вдогонку мне пришла в голову так называемая толковая мысль — разломить пополам таблетку "индерала", который я ношу в своей карманной аптечке, и смешать его с питьем. "Индерал" — сердечное средство, предназначенное для борьбы с безобидными аритмиями, которым я иногда подвержен, но есть у него и побочный эффект: он снижает страх перед публикой. Ну и позже Филипа сообщила, что это была лучшая проба в ее жизни — ее дважды попросили прочесть "на бис". Может, питье с "индералом" тут ни при чем, а может — при чем. Главное — она хотела верить в пырейный коктейль и стала приходить за ним регулярно. Заглядывала, пропускала стаканчик, некоторое время сидела и разговаривала о своих актрисьих заботах, а потом отправлялась на очередное прослушивание под легкой дозой средства, блокирующего ее бета-ритмы.