Оксана Забужко - Музей заброшенных секретов

Огурчик берите… Берите-берите, не церемоньтесь…

А про Ивана Трифоновича я вам не окончил… Я же вам обещал — про ваше дело… По погибшим… погибшей… шестого ноября сорок седьмого года, как вы и хотели… Нет, Дарина Анатольевна, вот, чего нет, того нет, — документика, как вы хотели, я вам не нашел. А скажу я вам другое… тоже — про Ивана Трифоновича, думаю, это вам будет интересно… Сейчас, только крючок новый привяжу… Во-он ту баночку, не в службу, а в дружбу, — передайте мне, Амброзьевич, чтоб два раза не вставать… О, спасибо.

Плюх! Люблю этот звук… Ловись, рыбка, большая и маленькая… Правда же, в хорошее место я вас пригласил? Тишина какая, а? Каждый шорох слышен… И не скажешь, что в центре города. Монастырь выручает, а то бы здесь тоже все застроили… Там дальше, ближе к Южному мосту, уже выросли хоромчики, видели? К воде подхода уже нет, загородили… На такой заработать — мне уже жизни не хватит, хе-хе… Да…

Так что я вам так, без документика, скажу… Как там вы говорили — не иголка в сене, да? Это вы правильно подметили, не иголка… Так вот, дорогая вы моя… Того вашего шестого ноября тысяча девятьсот сорок седьмого года… мой отец, что меня вырастил… Иван Трифонович Бухалов, как раз командовал боевой операцией… на территории Львовской области. Там и был ранен, после чего комиссовали его. При взятии схрона, в котором находилось четверо… по-тогдашнему бандитов, по-теперешнему партизан. Или повстанцев — как скажете… Четверо — трое мужчин и одна женщина. А вам же нужно, чтобы было пятеро, да? Ну тут дело такое — можете считать, что и пятеро… Потому что женщина, как потом оказалось, была беременна… Да. Позднее оказалось, когда останки собрали, — там серьезная мясорубка была, отцу еще повезло, что далеко стоял… А от тех, что стояли впереди, — только рученьки-ноженьки по деревьям висеть остались… Как в песенке детской, Ника маленькой пела… на мотив из «Вечерней сказки»: ру-ченьки, но-женьки, ласковы очи, спокойной вам ночи, в мо-гил-ку по-ра…

Вот такая история, Дарина Анатольевна. Семейная, тасскать…

А уж кто они были, эти четверо, как их звали — это уж извините… Отец, покойник, может, и помнил… Но этого факта из его биографии, кроме меня, никто уже не знает. Это я вам так, между нами… По дружбе… Чтобы вы не искали того, чему потом, может, и сами не будете рады, что нашли…

Документов тех нет давно уже. Я проверил…

Ну… Можно и так сказать. Помог…

А чего же вы хотите? У меня ребенок подрастал. Зачем ей… девочке, выросши, узнавать, что ее «дед» — пусть неродной, все равно — дед, не хуже родного… квартира от него, положение… все, что есть, — все благодаря ему… и зачем ей когда-нибудь узнавать, как он воевал… с беременными женщинами?..

Я вам, знаете, так скажу: ломать — не строить… Столько сил… всю жизнь работаешь, стараешься… пустить какие-то корни, обустроить… жизнь, дом — и чтобы все от одного толчка — раз! — и рухнуло? От одного тычка?

Не нужно, поверьте. Так лучше… для всех. Я-то знаю…

— А теперь, — сказал Павел Иванович на удивление трезвым голосом, от которого они оба вздрогнули, — достаньте свой диктофон. И сотрите эту запись.

FILE DELETED

Я должна была бы сразу догадаться. С первого взгляда. Какая же я дура.

Ты про что?

Про Гелю. Что она была беременна. Это же с первого взгляда можно распознать. Та ее улыбка… Леонардовская, Мона Лиза… Вот в чем секрет. Беременная. Теперь понятно…

Я вот думаю — а бабушка Лина знала?

Да, должно быть, знала — Геля же к ним в октябре приходила… А ведь, наверное, потому и приходила — рассказать своим! Поделиться. Все-таки одной в лесу, среди мужиков, первой беременностью ходить — не позавидуешь… И потом, слушай, ей же надо было договориться, чтобы родственники забрали ребенка к себе! Сестра ведь уже была замужем, твоему папе третий годок пошел, — вполне можно было так обставить, будто Гелин младенец — это их ребенок, второй… Точно, Адя, так оно и было! И любая б на ее месте вот так побежала, ни на какую опасность невзирая, и никакое МГБ не остановило бы…

Какие вы… женщины…

А что?

Да так… Не перестаю удивляться.

Чему? Это же очень просто. Элементарно, Ватсон.

Но как же она молчала всю жизнь… Бабушка Лина…

Фантастическая бабушка у тебя была. Зверь!

Зверь?

Ага. Это о ней фильм нужно бы сделать, да только такого тихого героизма, женского, никто не оценит, незрелищный он…