Александр Годов - Бремя [litrpg]

-- А теперь преклони колени, -- заявила Старая Алнурия. -- Настал твой черед отдавать.

Огляделся. На сколько хватало глаз площадь усеивают чудовища -- одноногие, трехногие, худые и толстые, с хвостами и крыльями, гиганты и карлики... Все они наблюдают за мной. Я сглотнул, спросил:

-- Что будет потом?

-- Ожидание, медвежонок, -- ответила карга, касаясь длинным ногтем круглой черной линзы. -- Альфа умрет, а ты приобретешь новый класс. Особенный класс, хе-хе-хе... Вижу в тебе страх. Не бойся, милый. Больно не будет.

Она удивительно мелодично засмеялась, словно жемчуг рассыпался. Кивнув, я, поглядывая на худую ведьму перед собой, преклонил колено.

-- Повторяй за мной, -- сказала Старая Алнурия.

-- Хорошо.

-- Я клянусь служить с честью и достоинством Хозяину...

-- Я клянусь служить с честью и достоинством Хозяину. -- Сквозь громовые удары сердца слышу, как хрипит голос. Будто всё происходит не со мной.

Гуль бережно вручил одной из ведьм мою прежнюю саблю. Острое лезвие блестит недобро, зло. На голой груди костлявой суки с мерзким чавканьем раскрылся невероятно широкий рот и попросту сожрал меч.

-- Готов отдать жизнь -- и не одну! -- за друзей и товарищей, -- продолжила Алнурия. -- Обещаю сделать всё возможное, дабы выполнить любое задание -- пусть даже самое пустяковое.

Я механически повторил.

-- И верю, что наступит день, когда Хозяин одарит меня свободой и выпустит в реальный мир.

Ведьмы противно захохотали.

-- Можешь встать, медвежонок, -- сказала Старая Алнурия, бросив хлебные четки в толпу монстров. -- Теперь ты один из нас. Хозяин разрешает тебе отдохнуть несколько дней прежде, чем получишь достойное задание. С Альфа тоже разберемся попозже. Выбери себе дом поприличнее, поешь и попей. Никто больше не посмеет тебя тронуть, уж Старая Алнурия тебе обещает, хе-хе-хе.

Я тяжело поднялся, глядя на свои стоптанные сапоги.

-- Господин, и не забудьте взять Гоблина! -- воскликнул Шут, весело хлопнув в ладоши.

-- Это еще зачем?

-- Теперь дегро принадлежит вам!

За крышами домов клубится дым, медленно рассеиваясь в чернильной мгле. Воняет кровью и страданиями. На площади удивительно тихо, даже раненные люди не издают ни звука. Я чувствую себя так, будто ограбил могилу. Впрочем, в каком-то смысле так и есть.

-- Ребята, наверное, уже в реале, -- сказал я, отпив из кубка. Терпкое красное вино горчит. Во рту остается мерзкий привкус. -- Как еще рога не отросли, да? Уверен, Верзила поносит меня. Аж уши горят. Его можно понять -- все-таки вновь вернулся в камеру. Или... нет? Как думаешь, ему хватит денег, чтобы выйти на свободу? Или же её нельзя выкупить?

Гоблин тупо пялится на расписной потолок, словно там увидел голого Иисуса. На нижней губе повисла ниточка слюны.

-- Тебе там удобно сидеть-то? -- спросил я. -- Кресла вроде мягкие, да? Выбирал нам самые лучшие... Ты же наверняка понимаешь меня, но не в этой слое или в реальности, как вы это там называете. Я обещаю, что высвобожу тебя. Нужно просто подождать!

Дегро аукнул, я принял это за хороший знак и отхлебнул из бокала. Выпил уже три бутылки, а до сих пор не опьянел. Хмыкнул, нахмурился, вилкой подцепил жаренный кусочек индейки и бросил его в рот. Гоблин так и не притронулся к еде.

-- Я вот что думаю, друг: надо будет придумать способ как связаться с группой. Наверняка же есть какие-нибудь... э-э-э... средства связи между виртом и реальностью? Пусть это будет дорого или сложно, но я попытаюсь. Ну, или сведения добуду. О Юдоль, например! -- Я смачно рыгнул. -- Кстати! Ведь "Юдоль" -- это же прозвище. Интересно: какое у неё настоящее имя?

За широким витражным окном вновь завыл Альфа. Я вздрогнул, бокал выпал из рук и расплескался на белой скатерти. В ярком свете расставленных тут и там свечей вино напоминает кровь.

-- Твою мать!

Схватил салфетку и обмакнул в лужицу.

-- Надо же! Умудрился обгадить! Что ты говоришь?

Гоблин перевел взгляд на окно. Слюна капнула на вилку и нож. Я стиснул зубы. Нестерпимо хочется подняться, дойти до противоположного конца стола и дать подзатыльник дегро. Три дня, проведенные в этом особняке, кажутся вечностью. Будто дом плывет в абсолютной пустоте.

Бросив в рот оливку, поднялся и, покачиваясь, направился к окну. Гляди-ка! Всё-таки напился! Уже неплохо. Жаль, в погребе нет ничего покрепче. Надо бы соседние особняки прошерстить, пока там гули не похозяйничали. Во всем доме окна занавешены. Кроме этого зала на втором этаже.

Опутанный черной паутиной, Альфа пытается освободиться, рычит и плюется огнем. Бедняга выглядит хреново: сияние между чешуйками приобрело болезненно зеленое свечение, левая рука вывернута под неестественным углом. Я плотно зашторил окно и поплелся обратно к столу. Тут же прогремел дикий вой боли Альфа.