Александр Маяков: Бремя

© Александр Маяков, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Многие, на моем месте, назвали бы это даром. Но сейчас, глядя в окно на творение рук своих, я назову это бременем. Боже, и за это твой сын отдал свою жизнь. Мне стыдно. Стыдно за себя, за весь этот мир. Он жалок и ужасен, но… так обыден. История повторяется, и все мои потуги изменить бытие обернулись ничем. Точнее, они доказали, что человек бессилен. Вот каламбур: человек творит историю и при этом он сам же бессилен перед ней. Точнее, один человек. Историю творят народы, ведомые кем-то. Будь то вождь, фюрер, товарищ генсек или господин президент. А простой выскочка возомнивший себя всесильным, никто. Вот этим «никем» я и стал. Хотя, я им и был, по сути, ничего не изменилось. Просто до моих мозгов, наконец-то, это дошло.

Но, начнем сначала.

Был обычный ничем не примечательный день. Да, именно обычный не примечательный день. Таких дней в нашей жизни тысячи. Мы их проживаем как по шаблону. Подъем, завтрак, автобус, работа и так далее. Так вот, в один из таких дней я просто шел по улице, уже даже не помню по каким делам. Иду себе и иду, как передо мной появляются две бабоньки с брошюрами в руках и говорят:

– Молодой человек, не хотите ли поговорить о Боге?

Иеговы… нет, я ничего не имею против их веры, но только не тогда, когда мне её пытаются навязать. Уж лучше бы они попросили меня помочь им в чем-то. Да просто донести сумки до дому! Я только рад, а тут…

– Дамы, – в стиле Алекса из «Заводного апельсина», начал я, – вальсируйте отсюда! – Всегда любил красивые выражения. Послать человека так, что бы он и пикнуть не смог, а если бы и попытался, то не нашел слов. Но, увы, некоторые индивидуумы нашего социума настолько тупы, что просто не понимают издевки. И, тупо глядя на тебя, переспрашивают: «Чо?!» За вот это «чо» всегда хочется заехать тупым тяжелым предметом по их тупой роже. Извините за тавтологию.

– Как хотите, – спокойно ответили они и, взявшись за руки, стали отсчитывать, – раз, два, три! Раз, два, три!

И они стали танцевать прямо на улице. Моя челюсть уже собирала пыль и муравьев на земле. Нет, вы просто представьте картину: две старушенции, которые собирались промыть мне мозги, после моих же слов стали танцевать. Первая мысль, что они окончательно впали в маразм от каждодневного транса на почве религии. Ну, как у кришнаитов, мантры начитались, и весь мир кажется светлым и прекрасным. Только христианство не кришнаизм, тут мозги в другую степь уйдут. Хотя, глядя на этих бабулек, не так уж это и плохо.

Вторая мысля, что посетила мой офигевший мозг, меня кто-то разыгрывает. Я, на всякий пожарный, огляделся, но так как многие прохожие уже подаставали свои смартфоны и стали сие снимать, я понял, что никакой скрытой камеры нет и мне, от греха, пора валить отсюда.

Что это вообще было? Я топал уже несколько кварталов перебирая в голове все варианты произошедшего. Ну, вариант, что они свихнулись – лидировал. Им уже за 80, религиозно зависимы, почему бы умом не тронуться? Розыгрыш откидываю, за мной никто не гонится с криком «Вас снимает скрытая камера!»

Был еще один фантастический вариант, но в него я верил с трудом. Но я все-таки решил его проверить.

Время было обеденное и на улице было не так уж и много народу. Но у меня было несколько «подопытных». Милая девушка, лет так восемнадцати в обтягивающих шортиках и маечке. Белая майка и черные шортики. На ногах белые носочки и кроссовки. И не жарко ей в кроссовках. Вся такая спортивная, попка накачанная, а грудь не очень. Я бы даже сказал, что задница больше груди. Крашеные волосы были заплетены в хвост. Я вообще не понимаю, почему брюнетки перекрашиваются в блондинок. Ну вот, видно же, что корни черные, значит крашенная.

Второй был здоровый боров возле иномарки. Цепи и перстни так и переливались на солнце золотом. Боров очень громко кричал в мобильный телефон о каких-то не его проблемах, при этом усердно жестикулируя.

Выбор был очевиден. Я подошел к борову, который как раз закончил разговор.

– Чо тебе надо? – Гаркнул он на меня. Фи, как не прилично!

Я посмотрел на него и произнес:

– Мобила классная, не отдашь ли мне?

Он резко изменился в лице, презренное выражение сменилось каким-то расслабленным. Взгляд стал пустым, стеклянным.

– Да, брателло, держи! – Он протянул мне телефон, который я, естественно, взял.

– Цепь крута, тоже давай сюда, – махнул я. Он послушно снял увесистую цепь с шеи.