Ричард Бротиган - Собрание неоткрытых письмен для Эдны Уэбстер

— Ладно, — ответил я. — Я пошел. И не надо плакать. Не плачьте, пожалуйста.

— Прошу тебя, — сказала она.

Я двинулся дальше.

Бен засмеялся.

— Я птичка! — вопил он. — Малиновка!

Миссис Хиншоу зарыдала еще пуще. Я прибавил ходу оттуда к чертовой бабушке, потому что когда миссис Хиншоу плачет, меня жутики пробирают.

За весь остаток пути домой я остановился только один раз. Поглядеть, как миссис Драгу сжигает цветы. Пару раз в неделю она сжигает цветы. Главным образом — ирисы. Берет, складывает в кучу, поливает керосином и поджигает. А потом садится в плетеное кресло рядом с горящими цветами и читает свою большую черную Библию. Миссис Драгу очень набожная. За последние 40 лет пропустила только одну службу в церкви. Это когда сама церковь сгорела 3 года назад. Миссис Драгу всегда читает свою Библию — да и чего б не читать, она богатая вдова, чего еще ей делать? Я-то лично Библию терпеть не могу. Слишком сухая. Мне Мики Спиллейн нравится.

Я постоял на дороге и посмотрел, как миссис Драгу сжигает цветы. Никак в толк не возьму, чего ей так нравится сжигать цветы. Как-то у мамы спросил, а она говорит:

— Ну и что?

Миссис Драгу вдруг оторвалась от своей Библии и на меня поглядела — долго-долго так, и не говорит ничего. Просто глядела и все.

— Добрый день, миссис Драгу, — сказал я.

— Ты в аду гореть будешь, — ответила она.

— Чего?

— Ты меня слышал, молодой человек. Ты будешь гореть в аду и ты это знаешь. Вечно и всегда там гореть будешь. По меньшей мере — месяц.

— Это… ну, такого не очень красиво желать.

— И не дерзи, — сказала она, взяла лиловый ирис и швырнула в огонь. — Не дерзи мне тут.

Я пожал плечами и пошел домой.

Жутко чудные люди живут у нас в городке. Иногда я прямо не знаю, что и думать.