Ханох Левин - Сотворение мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом

АДАШ (оборачивается к Шукре). Шукра, что ты ходишь за мной, как шакал?

ШУКРА.А вдруг ты упадешь и потеряешь сознание?

АДАШ.То есть чтобы мне помочь?

ШУКРА.А для чего же еще?

АДАШ.А может, ты хочешь меня побить? Хотя, с другой стороны, зачем тебе меня бить?

ШУКРА.Ну и вопросики он задает.

АДАШ.Как это грустно — падать в обморок, когда некому тебя подхватить. Ладно. Мне пора отдохнуть. Я уже целых пять минут иду, не останавливаясь. (Усаживается за столик. Шукра садится рядом.)

ШУКРА.А тебе известно, что официантка Хана Чарлич больше не интересуется Хефецем? Ее сердце сейчас свободно.

АДАШ.Зачем ты мне это рассказываешь?

ШУКРА.А тебя это разве не интересует?

АДАШ.Ты думаешь, что… Может быть, я…

ШУКРА.Я молчу.

АДАШ.Она что, правда готова? Ты ее спрашивал? Ты уверен? Скажи мне!

ШУКРА.Я молчу.

АДАШ.Я бы подошел к ней прямо сейчас, но не могу. Я плохо себя чувствую.

ШУКРА.Я знал. Знал, что ты найдешь отговорку.

АДАШ.А ты что, хочешь, чтобы я перед ней в обморок грохнулся? Ведь на этом весь наш роман с ней и кончится. Может быть, сначала хотя бы поговоришь с ней обо мне?

ШУКРА.Нет.

АДАШ.Но я тебя прошу.

ШУКРА А я люблю, когда просят. Просят, просят, и все без толку.

АДАШ.Так зачем ты вообще мне это рассказал? Чтобы меня помучить?

ШУКРА.А по-твоему, помучить — это пустяк?

АДАШ.Нет, я бы и сам к ней подошел, но что будет, если я упаду? И что я ей скажу? Вот, я уже весь вспотел. Что говорят официанткам по ночам? А если я ей не понравлюсь? Может быть, она смеяться надо мной будет? Ты уверен, что она свободна? Рано или поздно она поймет, что я из тех, кто склонен падать в обмороки. И что тогда? Все так сложно, так сложно… Пойду-ка я лучше спать.

ШУКРА.А через час кто-нибудь пройдет мимо и заберет ее сердце себе.

АДАШ.Мне все равно. Я не могу подойти к ней сейчас, в таком состоянии. Приду к ней завтра утром. Буду сильный, бодрый и произведу на нее хорошее впечатление. Первое впечатление решает все.

ШУКРА.Знаю я тебя. Ты от волнения даже моргнуть не сможешь. Будешь стоять перед ней завтра усталый, помятый и качаться из стороны в сторону.

АДАШ.Ладно. Подойду к ней сейчас. Зажмурюсь — и представлюсь. Будь что будет! Я урод?

ШУКРА.Ну и вопросики он задает.

АДАШ.Жаль. Пойду домой.

ШУКРА.Но с другой стороны, она не краше тебя.

АДАШ.Верно. Вообще-то я не уверен, что она меня привлекает. Пойду… (Продолжает сидеть. Пауза. Собирается с духом и обращается к задремавшей Хане Чарлич.) Прошу прощения… (Хана открывает глаза.) Можно чашечку чая?

ХАНА.Я через десять минут закрываю.

АДАШ (встает). Ну ладно. Тогда… (Садится.) Но я выпью быстро.

ХАНА.С молоком? С лимоном?

АДАШ.Спасибо, ни с чем. (Хана заходит в кафе.) Не знаю… Не уверен… Она некрасивая… Некрасивая… (Пауза.) Но с другой стороны, она — человек. У нее есть рот, жаркое дыхание… (Шукре.) Ты окончательно решил ей меня не представлять?

ШУКРА.Чем я замечателен, так это тем, что мое «нет» всегда значит «нет».

ХАНА (возвращается и ставит чай перед Адашем). Пожалуйста.

АДАШ.Спасибо.

Хана вновь садится за свой столик. Адаш украдкой смотрит на нее. Пауза. Он встает, смотрит на нее, от волнения тяжело дышит. Она смотрит на него. Адаш подходит к ней, присаживается рядом. Смотрит на нее, она смотрит на него. По его лицу видно, что он ник#к не может набраться смелости заговорить.

ХАНА (пытаясь ему помочь). Хотите пирожное?

АДАШ.Нет, я…

Возвращается на свое место, садится, но, не в силах успокоиться, встает опять и начинает ходить взад-вперед. Хана тоже встает, чтобы его ободрить. Пауза. Она садится. Он тоже садится. Встает. Снова садится.

(Шукре.) Все, «что ты должен сделать, это сказать ей: „Познакомьтесь, э“ то Адаш Бардаш».

ШУКРА.Как хлопья чистого снега с небес, посыплются на нас скоро утренние газеты. В них будут революции, войны, дорожные аварии, преступления… Если, конечно, с самим газетным ведомством ничего не случится.

Уходит. Хана и Адаш смотрят друг на друга. Адаш дважды обходит вокруг Ханы. Пауза.