Ханох Левин - Сотворение мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом

Недалеко от кустарника была дорожка, на обочине которой росло цветущее дерево, а под этим деревом, съежившись, прятался любитель мужчин, который с вожделением смотрел на задницу вуайера, стоявшего к нему спиной. Что любит любитель мужчин? Это всем хорошо известно. Любитель мужчин любит тот маленький, округлый, разделенный на две половинки и расположенный сзади объект, который служит для ног тем же, чем голова для туловища. Для любителя мужчин зад женщины — это дешевая, грубая, простонародная, водянистая пища, что-то вроде купленного летом арбуза. Нести этот арбуз тяжело. Пока дотащишь до дому, надорваться можно. Правда, на вкус он довольно сладкий, но в конечном счете это не более чем вода. А вот зад мужчины, в отличие от задницы женщины, больше напоминает орех. Он маленький, плотный и жесткий, как напряженный мускул. В общем, настоящий деликатес.

Любителей жестких орехов меньше, чем поклонников водянистых арбузов. Поэтому большинство любителей мужчин вынуждены довольствоваться мечтами. Обычно они мечтают по ночам, лежа в своих кроватях, или отправляются мечтать в кино. И вот предположим, они видят на экране молодого, спортивного вида адвоката, сидящего на стуле напротив красотки, обвиняемой в убийстве. С кем же в этом случае они себя отождествляют? Разумеется, со стулом, к которому прижимается зад адвоката. А с кем они идентифицируют себя, когда видят на экране американского тайного агента, прижимающегося спиной к стене, в то время как к нему с автоматами наперевес приближаются русские солдаты? Конечно, со стеной. Знайте же, дорогие наши кинозвезды: когда передние части ваших тел разговаривают, стреляют или целуются, ваши задние части втайне от вас влюбляются и совершают безумства.

Каждую ночь, выйдя из кинотеатра, любитель мужчин слоняется по улицам или караулит в парке, изнуряя себя страстными надеждами встретить мужскую задницу. Но когда перед его глазами предстает-таки наконец задняя часть мужчины, он моментально сваливается с сияющих вершин кинематографа и оказывается в ужасающе скучном реальном мире. Вместо американского адвоката или тайного агента он видит худосочного, немолодого, испуганного мужчину, стоящего к нему задом. Штаны у него, правда, приспущены, но приспущены настолько мало, что с трудом удается разглядеть только узкую, тощую, волосатую полоску плоти, покрытую дряблой пленкой, натянутой на худые бедренные кости. Это, скорее, не задница, а спина. Чуть пониже — узкая полоска не очень чистых трусов. А еще ниже — поношенные брюки. Ничего круглого, мягкого, гибкого. Ничего сверкающего белизной, мало-мальски изысканного. Все какое-то жалкое, дешевое, наводящее тоску. О, Азия, Азия, несчастный материк! Китайцы, индийцы, мусульмане. Миллиарды голодных разинутых ртов. Революции, войны, шум, толчея. А приличной мужской задницы — не сыщешь…

Возле дерева, под которым стоял любитель мужчин, находилась зеленая лужайка, в центре которой была расположена маленькая цветочная клумба. На клумбе, даже не пытаясь спрятаться, стоял кот. Он стоял и сверкающими в темноте глазищами смотрел на ботинки любителя мужчин. Чего хочет кот, стоящий летним вечером посреди цветочной клумбы в парке? Кот хочет рыбу, мышку или птичку. Но чаще всего в такой поздний час ему хочется поесть рыбки. Однако рыбы, к сожалению, сейчас мирно спят в спокойных водах моря. Мыши сопят в своих норах. Птицы дремлют на верхушках деревьев. Так что коту остаются одни цветы. Но цветы кота страшно раздражают. Что, скажите, ему делать с цветком? Сосать его, чтобы добыть нектар? Засунуть его за ухо, чтобы понравиться кошке? Черт бы побрал все эти цветы! Черт бы побрал всю эту земную красоту! Кот хочет рыбы. Рыбы. Рыбы. Рыбы. Как загипнотизированный, он смотрит на поношенный, нечищеный, остроносый ботинок любителя мужчин, елозящий по траве и вызывающий в воображении кота рыбий силуэт. Спина у кота выгибается. Этот ботинок сейчас для него не земной, прозаический объект, а небесное воплощение светлой мечты. У кота так разыгрывается воображение, что он уже готов прыгнуть на эту аппетитную рыбу, но иллюзия вдруг исчезает — и снова перед ним ботинок. Самый обыкновенный ботинок. И все же ему ужасно хочется рыбы. Огни его воображения снова разгораются. Он вновь видит трепыхающуюся рыбу. Его тело опять напрягается… Но нет. Перед ним все тот же покрытый пылью ботинок.

Так все эти жалкие существа и пялятся друг на друга. Кот жадно смотрит на запыленный ботинок любителя мужчин. Любитель мужчин с вожделением смотрит на полоску худосочной, волосатой плоти вуайера. Вуайер с тоской смотрит на сидящих в парке мужчину и женщину. А мужчина и женщина, в свою очередь, смотрят друг на друга и вяло целуются.