Франсуаза Саган - Сиреневое платье Валентины

М а р и. Опять этот бедный Флер… Ты, Валентина, витаешь в облаках…

Ты хотела бы, конечно, чтобы я купила швей царские акции?

В а л е н т и н а. А что в этом плохого?

М а р и (устав с ней спорить). Что плохого? Ты разве не знаешь, что женщинам на биржу входить не разрешается?

В а л е н т и н а. Неужели?

М а р и. Представь себе. Я хотела пойти туда с биржевым агентом. Я люблю все видеть своими глазами. Так вот, женщинам вход воспрещен.

В а л е н т и н а. Переоденься мужчиной, в чем дело.

М а р и. Я тоже так подумала.

В а л е н т и н а. Шляпа, длинное пальто, туфли возьми у Сержа… Было бы очень забавно…

М а р и. Если бы ты видела лицо метра Флера, когда я ему об этом сказала.., Дорогая, для него биржа — гробница фараонов… Меня бы потом по ночам мучили привидения. Я отказалась от этой мысли. Куда ушел Серж?

В а л е н т и н а. У него свидание с Лоранс.

М а р и. А! Что ты об этом думаешь?

В а л е н т и н а. О чем?

М а р и. О Лоранс.

В а л е н т и н а. На вид она очаровательна.

М а р и. Если он на ней женится, нам будет не до смеха. Она выглядит такой напористой… Славная девушка, без сомнения, но напористая.

В а л е н т и н а. У меня создается впечатление, что в наше время иметь двадцать лет — тяжкий крест.

М а р и. Ах! У меня уши вянут! Разве не общеизвестно, что иметь двадцать лет всегда тяжкий крест. Что сейчас об этом модно говорить — это одно. Но что ты это повторяешь — это уже другое. Что с тобой?

В а л е н т и н а. Серж мне сказал…

М а р и. Серж обожает громкие слова.

В а л е н т и н а. Но за этими словами скрываются истины, хм… которые могут стать кровоточащими.

М а р и (поражена). Интересно, что Оракул намешал тебе в коктейль? Во всяком случае, разреши тебе заметить, что подобные темы не в твоем стиле.

В а л е н т и н а. А какие именно?

М а р и. Хм… общие.

В а л е н т и н а. Ты находишь, что мой стиль — не общие темы?

М а р и. Нет. Твой стиль — детали.

В а л е н т и н а. Однако ты мне всегда повторяла, что я не создана для мелочей.

М а р и (упорно). Между мелочами и деталями большая разница.

В а л е н т и н а. Ты меня совсем запутала. Мне тоже интересно, что туда намешал Оракул. Мне жарко. Ты завтра, как собиралась, едешь к Шанель?

М а р и. Да. А ты нет?

В а л е н т и н а. Нет. Не думаю. У меня кое-какие дела.

М а р и. Ну что ж.

Входит Оракул.

О р а к у л. Кушать подано.

М а р и. Пойдем, Валентина. Я покажу тебе новый сервиз, прекрасней которого нет ничего на свете.

Все выходят.

Занавес

Валентина одна. Она вышивает. Входит Оракул.

О р а к у л. Мсье Серк просит мадам его принять.

В а л е н т и н а. Боже мой, проводите его. Через минуту…

(Лихорадочно поправляет перед зеркалом прическу.)

Входит Ж а н Л у Се р к, красивый мужчина лет сорока пяти, с мягким и добрым выражением лица.

Жан Лу!.. (Бросается ему на шею.)

Они целуются.

Ж а н Л у. Валентина, наконец-то… Это уже слишком, знаешь. Целый месяц. Целый месяц без всяких известий. Что ты здесь делаешь?

В а л е н т и н а. О, это длинная история.

Ж а н Л у. Воображаю. (Закрывает глаза.) Во всяком случае, выглядишь ты хорошо, это уже кое-что…

Валентина. А вот ты-нет. Как твои дела?

Ж а н Л у (неопределенно). Идут, идут… Так что же?

В а л е н т и н а. Так вот, представь себе, что Тони накануне отъезда заболел коклюшем.

Жан Лу. Тони?

В а л е н т и н а. Энтони Бражов, русский. Я же тебе говорила, что уезжаю с ним.

Ж а н Л у. Прости меня, у меня все в голове перемешалось. Каждые полгода новое имя это слишком.

В а л е н т и н а. Если ты приехал для упреков…

Ж а н Л у. Нет. Я больше не упрекаю. Уже давно. Итак, твой русский подхватил коклюш.

В а л е н т и н а. да. Представляешь себе… Две недели на Лазурном берегу слушать кашель и кутать его в одеяла… Мне стало дурно.

Ж а н Л у. Почему ты не вернулась домой?

В а л е н т и н а. Ну, ты знаешь… я тебе уже сказала, что уезжаю, опять тебя огорчила, и подумала, что будет ужасно, если твое огорчение пропадет впустую.

Пауза. Жан Лу смотрит на нее.

Ж а н Л у. Да, это было бы ужасно.

В а л е н т и н а. Вот. И тогда я вдруг вспомнила о Мари, моей кузине.

Уже восемь лет я собираюсь поехать к ней в Рошфор. Я ей позвонила. Я подумала: деревня, осень, детство… все такое…

Ж а н Л у. А что ты делаешь на улице Бак?

В а л е н т и н а. Так вот, муж лишил ее наследства или еще не знаю чего… из-за другой женщины. Мы поселились в отеле «Акрополь», ты слышал о таком?