Джеймс Джойс - Собрание ранней прозы

Вскоре раздалось извиняющееся «Пок!» — и из бутылки мистера Лайонса вылетела пробка. Лайонс соскочил со стола, подошел к камину, забрал бутылку и вернулся на место.

— А я как раз тут рассказываю, Крофтон, — сказал мистер Хенчи, — как мы сегодня заполучили недурную порцию голосов.

— И кого ж вы заполучили? — спросил Лайонс.

— Значит, во-первых, Паркса, во-вторых, Аткинсона, и еще я вдобавок обработал Уорда, с Доусон-стрит. Он, кстати, мировой мужик, этакий старый барин чистой воды, старый консерватор! «Но ведь, однако, кандидат ваш — националист?», это он мне. «Он уважаемый джентльмен», я ему. «Он стоит в поддержку всего, что идет на пользу страны. И он вносит изрядные суммы за недвижимость», это я дальше. «У него обширные домовладения в Дублине, у него три конторы, так что уж он-то прямо заинтересован в низких местных налогах! Он гражданин видный, почитаемый всеми», я значит нажимаю, «он Блюститель Закона о Бедных, и он не состоит ни в одной партии, ни в плохой, ни в хорошей и ни в средней». Вот как их надо обрабатывать.

— А как насчет адреса королю? — поинтересовался Лайонс, выпив и облизнув губы.

— Послушайте меня, — молвил мистер Хенчи. — Как я сказал старому Уорду, то, что нам надо для страны, это капитал. Приезд короля значит прежде всего приток монеты в страну. И граждане Дублина выиграют от этого. Поглядите, сколько фабрик стоят пустыми вдоль набережных! И прикиньте, какие деньги будут в стране, если мы снова запустим старые промыслы, старые заводы, верфи, эти самые фабрики. Капитал, требуется капитал.

— Но как же, Джон, — возразил О’Коннор, — неужели мы будем приветствовать английского короля? Ведь еще Парнелл…

— Парнелл умер, — молвил мистер Хенчи. — Сейчас я скажу вам, как я смотрю на это. Вот малый, который сел на престол, после того как мамаша его не подпускала туда до самых седых волос. Он знает жизнь, знает мир, и он нам хочет добра. Он отменный парень по всем статьям, достойный парень, я так считаю, и не надо меня кормить баснями насчет него. Он просто сказал себе: «Старушка ни разу не ездила к этим диким ирландцам. Черт дери, а я вот съезжу и погляжу, какие они такие». И что, мы станем оскорблять человека, когда он приедет к нам с дружеским визитом? А? Правду я говорю, Крофтон?

Мистер Крофтон тяжко кивнул.

— И все ж таки, если начистоту, — возражающе сказал Лайонс, — та жизнь, какую вел король Эдуард, она, знаешь, не больно-то…

— Не стоит поминать старое, — сказал мистер Хенчи. — Я лично так восхищаюсь им. Он самый натуральный разбитной парень, как мы с тобой. Он выпить не дурак, он где-то и повеса, пожалуй, он хороший спортсмен. Черт побери, мы как ирландцы могли бы уж показать красивую игру?

— Звучит все неплохо, — заметил Лайонс, — но теперь давайте посмотрим на дело Парнелла.

— Бога ради, — удивился мистер Хенчи, — какая же тут, спрашивается, связь?

— Я хочу сказать, — продолжал Лайонс, — у нас есть наши идеалы. Почему это мы должны приветствовать такую личность? Как ты считаешь, после того что он сделал, Парнелл мог быть нашим вождем? А почему тогда мы должны одобрять такое поведение у Эдуарда Седьмого?

— Сегодня день Парнелла, — сказал О’Коннор. — Не надо нам поднимать старую муть со дна. Сейчас мы все его чтим, когда он ушел, — все, даже консерваторы, — добавил он, повернувшись к Крофтону.

Пок! Запоздалая пробка вылетела из бутылки Крофтона — и последний, поднявшись с ящика, направился к огню за добычей. Вернувшись на место, он низким голосом произнес:

— Наша сторона его чтит, потому что он был джентльмен.

— Вы в самую точку, Крофтон! — с жаром воскликнул мистер Хенчи. — Он был единственный, кто мог усмирить эту шелудивую свору. «Лежать, щенки! Шавки, цыц!» Он с ними только так обращался. Заходите, Джо, заходите! — пригласил он, увидев появившегося в дверях Хайнса.

Хайнс медленно вошел в комнату.

— Открой еще бутылочку, Джек! — продолжал мистер Хенчи. — Да, я же забыл про штопор! Тогда передай мне одну, и я пристрою ее.

Старик передал ему бутылку, и он поставил ее нагреваться.

— Присаживайся, Джо, — сказал О’Коннор, — мы как раз говорили о Вожде.

— Да-да! — подтвердил мистер Хенчи.

Хайнс уселся на край стола рядом с Лайонсом, но ничего не сказал.

— Но есть по крайней мере один, — произнес мистер Хенчи, — кто от него не отрекся. Клянусь Богом, это я о вас, Джо! Нет, я Богом готов поклясться, вы стояли за него как мужчина!

— Джо, слушай, — сказал вдруг О’Коннор, — а прочитай-ка нам эту штучку, что ты сочинил, — помнишь ведь? Она у тебя с собой?