Джошуа Феррис - Безымянное

Это было счастье.

Двадцать пять лет назад Тим решил поступать на юридический, предвкушая интересную учебу и заманчивые карьерные перспективы. Его приняли в Гарвард, где он быстро навострился глотать один за другим огромные зеленые тома по гражданскому и конституционному праву. После летней практики в «Тройер и Барр» ему пообещали постоянное место — как только получит диплом. Но туда он пришел не сразу — сперва отслужил секретарем судьи второго округа. Год спустя женился на Джейн. В «Тройер» он сразу впрягся в работу. Первые пару лет на него сваливали самое муторное — документопроизводство, однако постепенно невысокая должность начала обрастать возможностями. Тиму стали поручать сбор показаний. Он демонстрировал стратегический талант как в гражданских делах, так и в уголовных, проявляя, что немаловажно, недюжинную выдержку на судебных заседаниях. Ему удавалось произвести нужное впечатление на нужных людей, и на седьмом году работы в фирме его единодушно выбрали в партнеры. Он ужинал в лучших ресторанах и заказывал лучшие вина.

Однако увлекало его не это. Его увлекали Хьюстон, Сиэтл, Питтсбург, Орландо, Чарльстон, Манхэттен — места проведения слушаний. Процесс, вот что главное. Клиенты. Дело. Поле битвы. Иногда он брался защищать кого-то бесплатно, на общественных началах. Он сидел в центре города, вокруг бурлила жизнь и сияли огни. А еще из его кабинета открывался потрясающий вид на Центральный парк. А еще Тима окружали единомышленники. А еще ему нравились большие деньги. А еще затягивал успех. Работа поглощала его целиком, и он ни разу не усомнился в правильности выбора.

Сейчас стояло утро, и он готовился к заседанию. Защищать предстояло некоего P. X. Хоббса, который обвинялся в нанесении своей супруге множественных ножевых ран и попытке укрыть тело на заброшенной стейтен-айлендской свалке. Улики против него имелись исключительно косвенные — окровавленная простыня без следов ДНК третьих лиц, шаткое алиби (якобы во время убийства он стоял в пробке) и внушительная страховка у супруги на случай гибели. Окружной прокурор лишь чудом добился обвинения. Заседание большого жюри выявило в деле массу белых пятен, и Тим с командой пришли к единодушному выводу, что Хоббс, несмотря на явную нелюбовь к жене, преступления все же не совершал. Частная инвестиционная компания Хоббса поставляла «Тройер и Барр» немало клиентов, и никому не хотелось портить взаимовыгодное сотрудничество обвинительным приговором.

Тим съел свой пончик над салфеткой, чтобы не пачкать стол пудрой, и невольно вспомнил времена, когда следил за питанием. Не ради похудения, не за компанию с безуспешно лепящей из себя пляжную красотку дочерью, а исключительно для здоровья, — когда Багдасарян выдвинул версию о возможной гастрономической природе хождений. Тиму было велено снизить уровень потребления кофеина, сахара и никотина, а заодно проконсультироваться с натуропатом. Он послушался. Послушался, потому что на МРТ стабильно не просматривалось никаких отклонений, потому что он сменил уже третьего психиатра, потому что швейцарский специалист умыл руки. Неделю Тим ездил в Челси на клизмы и морковнотравяные коктейли к тринидадцу с золотыми трубочками и волшебными корешками. Джейн привозила его и дожидалась в гостиной среди примитивной резьбы по дереву и ярких предметов тропического искусства. Первую пару дней они жили затаенной надеждой. Потом Тима понесло на «прогулку» прямо из дому, и шесть часов спустя Джейн подобрала его на задворках «Старбакса» в Новом Ханаане. Диета из апельсинового варенья и чистка апельсиновым соком не принесла ничего, кроме еще одной галочки в списке опробованных способов лечения. Ну и кишечник у Тима заработал, как у десятилетнего.

В кабинете было тихо и уютно. Окно за его спиной розовело от зимних рассветных лучей. И хотя каждая минута, проведенная им без движения, плавно перетекала в следующую, каждая следующая несла в себе растущую тревогу, что эта может оказаться последней. Умиротворяющее тепло, мягкое кресло, восхитительная стабильность и стройность юридической практики — наслаждаться всем этим становилось все сложнее. Что если Натервол все-таки прав, и причина приступов кроется в стрессе? С другой стороны, именно шарлатан Натервол сосватал ему того придурка из Южной Калифорнии, который провел для него имитацию прохождения родовых путей. Он тогда хватался за любую соломинку. Нет уж, лучше гореть в аду, чем еще раз лезть в эту гигантскую поролоновую матку и с рыданиями вытуживаться на свет.