Эйнар Карасон - Шторм

Так я себя убедил. Я позвонил Ислейву, своему другу в Исландии, попросил раздобыть мне рекомендации и копии результатов экзаменов, которые я сдавал в начальной школе и в реальном училище. И начал готовиться к тому, чтобы подать идею Стеффе. Она ведь немного «tryghedsnarkoman» [32] «Зависимая от уверенности» ( датск. ) , как тогда было модно говорить в Дании. Но иногда нужно сделать неожиданный ход, быть готовым пойти на риск, если дело того стоит.

Признаюсь, я был потрясен, когда оказалось, что со мной по соседству живет Эйвинд Шторм, там, в Оденсе, в Воллсмосе. Мы приехали туда почти одновременно, я на несколько недель раньше, прежде я никогда его не видел и никогда о нем не слышал, но есть теперь такой обычай, что, встретившись за границей, исландцы всегда здороваются и знакомятся. А я, надо сказать, онемел. Почувствовал едва ли не отвращение к этому человеку. Надеюсь, не слишком сильно сказано. Вот уж не думал, что встречу на жизненном пути настолько нетерпимого человека. Да что подобные люди вообще существуют! Это какой-то призрак из далекого прошлого!

Я встретил их по пути в магазин, я со своей семьей, он со своей, я знал, что они исландцы, да и разговаривали они по-исландски, я поздоровался и представился. Жена его откликнулась. Да, привет. Да, и вы тоже недавно сюда переехали? И как вам здесь? Вы учитесь или?.. Эйвинд же в разговоре не участвовал. Он был в какой-то кожаной куртке, тупо стоял и мрачно смотрел в никуда. Выразил полное пренебрежение, как мне показалось. Прорезался, только когда речь зашла о том, где мы живем, оказалось, что мы вообще-то соседи, наша квартира в другой стороне дома; тогда он усмехнулся и бесцеремонно спросил: «Так вы там посреди всего этого турецкого сброда?»

У меня чуть челюсть не отвалилась! Чертов расист! Да, на нашей стороне жило целое турецкое сообщество, но разве они чем-то хуже нас? Я так не считаю! Некоторые из них борются с безработицей и социальными проблемами, не говоря уже о том, что, пока все было хорошо, их сюда всячески зазывали и брали на самую непривлекательную, тяжелую и плохо оплачиваемую работу, а теперь, когда разразился кризис, пошли разговоры, что их надо выставить из страны, прогнать «домой» — людей, проживших в Дании по десять — двадцать лет.

Вот так я с ним познакомился. Стало ясно, что ни я, ни моя жена не хотим водить с ними близкого знакомства, — мы были даже против, чтобы дети играли вместе. Ведь у кого такие взгляды? Как раз такие распускают руки и проявляют насилие в семье.

Как позже оказалось, за те годы, что мы были соседями, он стал мягче. Расстался с некоторыми предрассудками. Мы с ним почти не общались, только перебрасывались парой слов, если встречались на улице, и я чувствовал в нем какой-то удивительный шарм. Какой-то особенный, искрящийся блеск в глазах, он часто говорил что-нибудь примечательное. Потом я познакомился с людьми, которые хорошо его знали, и все говорили, что он никогда не бывает груб с женой. Что у них очень хороший брак. Он, конечно, всем заправлял, — полагаю, в семье он был таким же самодержцем, как, скажем, мусульмане, которых он явно недолюбливал. Потом наши дети познакомились с его детьми, восьмилетней девочкой и семилетним мальчиком, и те оказались просто замечательными ребятами. Умные, вежливые, хорошо воспитанные и всегда в хорошем настроении. Иными словами, ничто не говорило о плохой обстановке в доме. А еще должен признать, что когда мы с Эйвиндом где-то встречались, например на исландских вечеринках, он всегда рассказывал впечатляющие истории. Этого у него не отнять, хотя он и очень нетерпимый.

Конечно, эта поездка в Америку полная глупость, не нужно было никого в нее втягивать. Но мог ли я подумать, что все обещания окажутся обманом, — а их было столько, что описать не хватит слов, — все, кроме этих чертовых родственничков. Самые низшие и ничтожные из всех человеческих пресмыкающихся, которых мне доводилось встречать…

Ну так вот. Я был просто сыт по горло жалким существованием в Дании, мне казалось, что еще один день — и я сойду с ума. Ну вы подумайте, а? Четвертая или пятая зима, все та же рутина — неужели я доживу до старости и умру в этой метели? Ну я и пошел в турбюро, узнал, во сколько нам обойдется one way ticket [33] Билет в одну сторону ( англ. ) до Миннесоты, а вернувшись домой, сказал Стеффе:

— Нам нужно как-то изловчиться и достать тыщ двадцать крон, тогда мы сможем уехать отсюда. Фор гуд [34] Навсегда ( англ. for good) .