Андрей Ломачинский - Вынос мозга

Как и все сотрудники КГБ, в очереди на квартиру она не стояла — сразу по приезде в Ленинград вселилась пусть в ведомственную, но отдельную однокомнатную квартиру. А необходимость развивать неформальные контакты с потенциальными объектами разработки позволяла порой недурно прифарцовывать. При этом о всех своих деяниях Анна честно писала отчеты, а начальство весьма снисходительно смотрело на прибыль в виде оставшейся у сотрудницы модной шмотки или иного забугорного барахла. Зато «прикрышка» и внедрение были полными. Приоделась, кое-чем разжилась, да и без «левизны» зарплата штатного сотрудника «Интуриста» накладывалась на денежное довольствие офицера КГБ. Плюс всегда давались деньги на задания, а если не наглеть, то ими можно было распоряжаться с умом и кое-какой личной выгодой. Анна не наглела, Анна была профессионалом высокого класса, пусть молодой, но очень любящей свою работу сотрудницей, а главное, не какой-то там шкурой, а офицером, искренне преданным делу государственной безопасности и служению Родине. Командование об этом знало и было довольно, хотя глаз со своих сотрудников не спускало.

Только вот с личной жизнью у Анны как-то не заладилось. Служебные интересы предполагали определённую скрытность от окружающих, когда откровенные разговоры запросто идут по накатанным и отработанным схемам «интерактивного выведывания информации с параллельными контрвербовочными мероприятиями и сохранением легендированного прикрытия». А в таких случаях взаимность какая-то липовая получается. Говорили же преподы в Дзержинке: бабы, не будьте дурами, хватайте офицеров из системы, пока те рядом ошиваются, потом трудно будет. Не послушалась, не схватила. Училась, старалась, а искать толком не искала. А теперь вот и результат — с мужиками, которым можно доверять, с её мужиками, с коллегами из гэбухи, остались лишь встречи на конспиративных квартирах с отчётами под магнитофон, там тебе ни имён, ни фамилий, ни фривольностей каких. Все чётко и сухо. Доклад, задание, метод, обеспечение, материалы, техника. Говорим по делу, сидим рядом, но между нами стена. Ну как тут роман завести?

А со связями на стороне совсем плохо. Сотрудник с любовником — ха! — это уже не сотрудник. Нет, ну можно откровенно познакомиться с каким-нибудь там честным инженером, добиться признания в любви, при этом избежав с ним постели, потом написать рапорт (а перед тем тысячу объяснительных), парня год будут «просвечивать» (на этот период, конечно, от оперативной работы отстранят), потом дадут разрешение — и выходи себе замуж! Только потом, разумеется, на ту же линию уже не попадёшь. У мужа-то никаких допусков, а необходимость срочных вечерних поездок куда-то без объяснения причины понравиться ему никак не может. Поэтому обычно оперативной работе с цивильным замужеством не по пути.

Хотя мужики из КГБ женаты, в основном на дамах вне системы, но там случаи иные — чаще всего они попереженились рано, ещё в училищах, институтах или академии и не сидят «под прикрышками». А вот кто «под прикрышкой», тот для семьи в длительной командировке, а если холост, то так же воет от одиночества, как и она.

Эх, такого бы найти! Терять интересную работу и заниматься поисками мужа со стороны Анне не хотелось. Конечно, можно вообще на всё наплевать и просто зажить нормальной жизнью молодой женщины — ведь если не встречаться с диссидентами или невыездными евреями, а просто трахнуться с приятным мужиком, то из органов, пожалуй, сразу не уволят. Переведут куда-нибудь на кабинетную работу делать переводы иностранной периодики. Конечно, по сравнению с её нынешним положением это будет значительный материальный проигрыш, да и романтики абсолютно никакой. Нет, такой шанс всегда можно использовать, а пока Анна, сцепив зубы, обходила мужской пол стороной.

Она с завистью кидала взгляды на выпирающие животы случайно встретившихся беременных, на детские коляски молодых мамаш, на родителей, тянущих своих малышей в детский сад мимо окон её квартиры. Она разглядывала семейные фотографии своих подруг, повыходивших замуж и понарожавших детей. Вот оно, собранное улыбающейся группкой земное счастье заурядных учительниц периферийных школ, — у них не было оперативной тайны, но были семьи.

Она провожала взглядами влюблённые парочки, которые не вели «наружку», а просто балдели от присутствия друг друга. Она приносила с работы дорогие букеты, что дарили ей группы на прощание, а потом подолгу сидела возле них и мечтала, что их ей подарил Он.