Вольфрам Флейшгауэр - Три минуты с реальностью

— Ну и идеи у тебя! Пока правительство переезжает в Берлин, у меня праздник, когда удается поспать шесть часов подряд! В жизни вообще приходится думать и о других вещах, кроме отпуска. Когда просмотр в Театре немецкой оперы?

Джульетта соскочила с дивана.

— Просмотр, просмотр, просмотр! Господи, я всего полтора месяца в этом театре. Дай мне передохнуть! — Она подбежала к телевизору и выключила его.

— Скажи, с тобой все в порядке?

— Все со мной в порядке. Что со мной может быть? Просто мне не нравится, когда меня постоянно расспрашивают, что, да когда, да как я буду делать. Я уже в норме. Не волнуйся. То, что было летом, прошло.

Она видела, как он взял себя в руки. И посмотрел на нее таким знакомым взглядом! Она подошла, опустилась на пол и положила руки к нему на колени.

— Прости, папа, я не хотела тебя обидеть, но ты иногда слишком… слишком беспокоишься.

На мгновение он поднял руку и уронил. Рефлекторно. Он хотел погладить ее. Раньше он всегда так делал. Когда она сидела у него на коленях, а он читал ей на ночь сказку. Он всегда читал ей на ночь. У него прекрасно получалось изображать разные персонажи. Но гладить ее по голове продолжал и потом, когда она давно уже не нуждалась в вечерней сказке. Ей это не нравилось. Некоторые его движения и прикосновения были ей неприятны. Довольно долго она не решалась сказать ему об этом. Чувствовала себя виноватой. Пыталась дать ему понять жестами и недовольными гримасами, но он то ли ничего не замечал, то ли не хотел замечать. Наконец она прямо сказала ему, очень строго, без обиняков: «Мне не нравится, когда ты трогаешь мои волосы. Пожалуйста, не делай так больше, ладно?»

Он перестал, но она часто замечала это короткое движение его руки.

Она знала, что в их с отцом отношениях есть какая-то проблема. Как он смотрит иногда на нее! Такой взгляд выходит за рамки отцовской привязанности и интереса. Она стала жаловаться, что ей далеко до школы, и добилась того, что для нее нашли эту квартиру. Казалось, он и сам понимает, что лучше ей жить отдельно. Интересно, мама что-нибудь замечает? Трудно сказать, что у нее на уме. Однажды вечером Джульетта даже решила написать ей письмо. «Дорогая мамочка, — начала было она, — хочу, чтобы ты знала: я очень люблю папу, но все-таки не так сильно, как ему следует любить тебя». Дальше она так и не написала, но и не выбросила листок. Он до сих пор лежал где-то в ее старых вещах.

Около полуночи отец ушел.

Следующий день оказался трудным. С утра она чувствовала себя совершенно разбитой и после утренней тренировки с трудом представляла, как сможет продержаться весь день. Тяжело дыша, она стояла у окна, смотрела на улицу, на деревья, покрытые желтыми листьями, и ощущала страшную тоску по совсем чужому мужчине, который уже знает о ней все: запах кожи, губ, влагалища. Интересно, по ней видно, что с ней произошло?

Четко исполнив свою партию, она старалась держаться позади, пристроившись на корточках среди других балерин и танцоров — в перерывах между репетициями все они располагались по краям репетиционного зала, чтобы перевязать пуанты или подколоть пачку. Некоторые делали друг другу массаж, другие листали журналы или просто стояли, прислонившись к стене, будто выключенные автоматы. Повсюду валялись футболки и свитера, рюкзачки и пакеты, откуда торчали пластиковые бутылки с водой. Взгляд то и дело натыкался на модные синтетические ботинки на теплой подкладке, синие или красные, ибо нет ничего приятнее, чем сменить после репетиции пуанты на изящную мягкую теплую обувь. Кто завел у них эту моду? Раньше все они носили шлепанцы. Другая новая фенька состояла в том, что мужчины подворачивали левую штанину тренировочных брюк выше колена. Джульетта никак не могла взять в толк, что в этом такого шикарного, однако приверженцы моды, похоже, полагали, что подобным образом противопоставляют себя чересчур регламентированному балетному бизнесу. Закрученная штанина символизировала критическое отношение к строгим законам классического балета, как писаным, так и неписаным, а подобные жесты в определенной степени отражали истинное положение дел в этом искусстве.

Строжайшая, почти военная регламентация, пронизывающая балет, особенно бросилась ей в глаза в тот понедельник. Нет, в самом балете Джульетта не усомнилась. Танец прекрасен, только когда совершенен. И никакие уступки, иные мнения и интерпретации здесь неуместны. Балетное па сродни звуку скрипки: ясному и чистому (или фальшивому).