Меир Шалев - Вышли из леса две медведицы

— Ни за кем. Просто скакал, и все.

— Тебе было больно?

— Не очень. Ветка только поцарапала глаз, и я не сразу пошел к врачу. Бабушка Рут наложила мне повязку. А сосед дал мне сульфит, который дают коровам. А когда я пошел к настоящему врачу, глаз уже ничего не видел.

И улыбнулся:

— А сейчас вы наденьте повязку на один глаз и попробуйте налить воду из чайника в чашку.

Мы попытались сделать это, но не смогли. Вода разлилась по столу.

— Видите? — сказал он. — Мне многому пришлось учиться заново из-за этого глаза. И чай готовить, и шнурки продевать в ботинки, только со стрельбой у меня не было проблем.

Спустя несколько лет, к моей бат-мицве [86] Бат-мицва («дочь заповеди») — праздничная церемония в честь достижения девочкой религиозного совершеннолетия, которое наступает в 12 лет. , я сшила ему подарок — новую синюю повязку, а на ней маленькие желтоватые цветы.

— Пожалуйста, надень на мой праздник эту новую повязку, а не ту свою старую, черную, — попросила я.

— Хорошо, — сказал он и, будучи человеком слова, появился в ней, вызвав у одних гостей новое удивление, а у других — старые страхи. С тех пор он стал ходить в ней, а я стала вышивать ему еще и другие повязки и на каждой — какой-нибудь из его любимых цветков: синий василек, розовый лен, хризантему, дикий мак, цикламен. Кстати, когда он умер, мы все эти его повязки положили с ним в гроб. Я не верю в загробный мир, но Довик сказал: «Он начинает там сейчас новую жизнь, так пусть они увидят его там с его красивой стороны. Не убийцу с черной повязкой на глазу, а дедушку, который любил цветы и которого любили его внуки».

Сначала Зеев увидел верхушку дерева, появившуюся над далеким земляным валом. Верхушку маленького дерева, которого там не было вчера и не должно было быть и сегодня.

Он покрепче сжал палку и приготовился ждать. К его удивлению, дерево двигалось. Оно приблизилось, выдвинулось из-за гребня насыпи и, наконец, объявилось целиком. Оно стояло на телеге, телега была запряжена быком, а за ней, на привязи, шла корова.

На сиденье возчика виднелась человеческая фигура, а внутри телеги, в тени дерева — еще одна. Зеев уже понял, кто эти двое, хотя они были еще далеко и черты их лиц еще не различались. Он уже знал также, что под сиденьем возчика его вдобавок ожидает ружье — холодное, молчаливое и готовое к действию.

Он улыбнулся. Месяц назад он сообщил родителям, что нашел себе новое место и купил участок земли в новом поселке, и вот — они посылают ему все, что нужно мужчине поначалу.

Телега приблизилась. Фигуры на ней обрели четкость и имена: возчик стал его старшим братом Довом, дерево стало молодой шелковицей со двора его родителей, бык стал их могучим быком, а фигура в телеге была Рут Блюм — дочь соседей в их мошаве в Галилее, которую он знал с тех пор, как был подростком, а она девочкой, и вожделел, и писал своим родителям, чтобы они спросили ее и ее родителей.

Телега приблизилась. Брат криком остановил могучего быка, Рут спрыгнула с телеги, подошла к Зееву и встала перед ним:

— Ты помнишь меня, Зеев?

Так прямо и спросила: «Ты помнишь меня, Зеев?» — что на языке тех дней означало: «Я помню тебя, Зеев. Я не переставала думать о тебе с того дня, как ты ушел».

И он сказал:

— Да, Рут, я помню тебя. Ты маленькая девочка из семьи Блюм, — что означало: «Я люблю тебя».

И она сказала:

— Если так, то я очень рада. — Ибо так выражали тогда: «И я тебя».

И он сказал:

— Ты выросла, — то есть: «Раньше ты заполняла лишь мою память и мои сны, а сейчас ты наполняешь также мой взор и мое сердце».

И она спросила:

— А ты рад, что я выросла, Зеев? — Так прямо и спросила: «А ты рад, что я выросла?» — что означало: «Все это твое».

Он ответил ей:

— Да, я очень рад, что ты выросла. — И Рут услышала и поняла каждое слово: «Да, я хочу тебя, ту большую и красивую девочку, которой ты стала. Я хочу трогать тебя, трогать тебя и все, что выросло и расцвело в тебе».

— И ты рад, что я согласилась и приехала, Зеев?

Он немного смутился, пальцы его сжались вокруг палки, но губы произнесли:

— Да, я рад, что ты согласилась и приехала.

И Рут перевела для себя: «Не уезжай, пожалуйста, останься со мной».

Его старший брат Дов, который все это время ждал на расстоянии вежливости и сначала сделал вид, будто проверяет оси колес и соединения вожжей, а потом принялся наливать воду в ведро — прежде для быка, потом для коровы, — теперь распрямился, посмотрел на них, понял — по наклону их шей, по движениям их рук и поворотам их тел, — о чем они говорят, и наконец крикнул: