Меир Шалев - Вышли из леса две медведицы

— Ты слышал, Нета? Прислушайся. Это крик сойки, а вот это трель сокола, а это вопль ржанки, а это стрекот славки, а это цоканье малиновки. Она каждый год прилетает к нам во двор, эта малиновка, и всегда к одному и тому же дереву. Это дерево посадили мы, но она почему-то считает его своим.

— А сейчас понюхай: это куст девясила. Твоя мама считает, что у него дурной запах, но понюхай сам и скажи мне, что ты об этом думаешь. Нет, не так, закрой глаза. Нюхать нужно с закрытыми глазами. Только носом. Запахи помнятся лучше, чем виды или голоса. Это запах девясила, а это — рута, это — фисташковое дерево, это — тимьян, а самый лучший — шалфей. Шалфей — это друг. Если ты будешь знать и помнить все названия, я расскажу дедушке Зееву, и он будет очень доволен. Может быть, он возьмет тебя к большому харуву в свое вади, и покажет тебе пещеру с ямой, и расскажет тебе историю о первобытном человеке, который там жил когда-то, и научит тебя названиям других растений, и сделает тебе дубинку на случай, если появится злая собака, или ядовитая змея, или плохой человек. А когда ты еще немного подрастешь, он научит тебя стрелять из его старого «маузера» и попадать прямо в точку.

— А вот это следы гиены — она похожа на большую собаку, только у нее задница низкая, а плечи высокие. Видишь, Нета: следы передних ног больше, чем следы задних. Чему ты смеешься? Тому, что я сказал «задница»? А ты тоже скажи «задница». Давай скажем вместе: «Задница, задница, задница, задница».

— А вот еще интересная вещь, очень интересная: вот этот камень. У каждого камня в поле есть нижняя сторона и верхняя сторона, сторона земли и темноты и сторона солнца и света. Видишь? Низ совсем гладкий. На нем осталось только немного земли и паутины. А вот верх шероховатый и грубый. Потрогай и ты почувствуешь. Это называется лишайник. Если камень лежит лишайником вниз, это верный знак, что кто-то его перевернул. Взял и не положил обратно, как было.

— Природа выглядит как сплошной балаган, — не раз говорил он ей. — Но на самом деле это не так. В природе каждая вещь лежит на своем месте, — и, вспоминая это, она улыбалась про себя, потому что так он говорил ей всякий раз, когда они лежали вместе: «Нет, ты посмотри, какой балаган в этой кровати! Одна нога там, другая здесь, а этот маленький приятель — он что тут делает? А ну давай положим его на место. Вот так. Видишь, насколько приятней, когда все на своем месте».

— Так давай, Нета, положим этот камень на его место. Вот, он лежал здесь. Видишь эти маленькие росточки? Вот эти, совсем белые, только кончики у них зеленые? Они проросли из-под низу, поползли вбок, чтобы выбраться, и только там, где сумели выйти на свет, стали зелеными. Все белое осталось под камнем, а все зеленое — уже снаружи. И это говорит нам еще об одном — что этот камень сдвинули совсем недавно. Правда, интересно, Нета? Мы с тобой, как два сыщика из полиции…

«Прогулки парней», — говорил он ей. Смотрел на их сына, а сын смотрел на отца, и оба они — этакие великодушные победители — смотрели на нее. Кто может устоять перед такой парой, перед отцом и сыном, которые улыбаются друг другу, как соучастники тайны и сговора? Прогулки парней — на холмах к югу от поселка, прогулки парней — на широких кукурузных полях к северу. Там они воровали для нее молодые, еще сладкие початки, которые она очень любила.

— Давай обжарим их для мамы, Нета, на огне. Иди, я покажу тебе как.

— Я принес тебе, мама. Вкусно?

— Ешь, Рута, это специально для тебя.

Я ела. Я наслаждалась. Я сердилась.

И еще — прогулки парней вдоль скалистой береговой линии моря и среди огромных валунов за крепостью крестоносцев, где цикламены цветут уже на Хануку [8] Ханука, или Праздник огней, — еврейский праздник в честь освобождения Иерусалима от захватчиков-селевкидов и очищения Храма от идолов (164 г. до н. э.). Начинается 25 кислева (ноябрь-декабрь). .

— Смотри, какое чудо! — сказал мне однажды дедушка Зеев, когда он был еще жив, а я была маленькой девочкой. — Смотри, Рута, — цветы этих цикламенов уже раскрылись, а зеленые листья даже еще не вышли из земли. Такое бывает только здесь, в наших местах. Так близко к мошаве, а никто не знает. Только мы с тобой.

И наконец, та прогулка парней в пустыне. Первая и последняя, ровно двенадцать лет назад. Та прогулка, после которой они уже больше никогда не гуляли. Ни парни одни, без меня, ни я с ними, и, по правде говоря, вообще ничего уже не делали вместе. Двенадцать лет прошло с тех пор, и были они в моих глазах, как сто.