Марсель Эме - Ящик незнакомца. Наезжающей камерой

— Возможно, — сказал Пондебуа, — но у Пьера нет никакого опыта в этом деле. С другой стороны, вы сами знаете, какие причины заставляют нас держать его в стороне от предначертанного пути.

— Совершенно с вами согласен. Но я думаю не о Пьере, а о Луи, моем втором сыне. Это тот человек, который вам нужен. Я не могу простить ему того, что он сотворил. Если ты прямо создан, как он, быть патроном, и можно взять в приданое завод, ты не вправе жениться на девчонке без гроша в кармане. Это позор. Но я все же должен признать, что у Луи исключительнее способности к управлению предприятием. Видя, как оборачиваются события, я не думаю, что в ближайшие годы ему захочется начинать дело на свой риск. Тем временем он мог бы занимать на заводах Ласкена положение, которое позволило бы ему проявиться в полной мере. А затем, кто его знает? Вдруг, у младшего брата Мишелин не обнаружится призвания промышленника, и в этом случае вы будете даже рады, что есть Луи.

— Для Роже не обязательно иметь призвание, — сказал Пондебуа. — Достаточно иметь завод.

— Во всяком случае, — заметил Ленуар, — он еще слишком юн. Пройдет лет десять, не меньше, пока он действительно станет хозяином. И речь идет как раз о том, чтобы завод проработал эти десять лет, а они обещают быть нелегкими. Наконец, давайте посмотрим на вещи с другой точки зрения и вернемся к забастовке: необходимо, чтобы в руководстве заводов Ласкена сидел мой человек. Если мне придется просить об особом отношении, мне легче будет испросить его для своего сына, чем для мадам Ласкен. Вы меня понимаете?

— Только наполовину, — вмешался Шовье. — Мы не знаем, кто будет проявлять к нам это особое отношение.

— Я вижу, к чему вы клоните, — рассмеялся Ленуар. — Вам представляется, что металлургический синдикат или какой-нибудь мощный картель, располагая средствами давления на противника, заставит его помягче обойтись с компанией Ласкена. Увы, мой друг, это было бы слишком хорошо. У этих китов, у которых к тому же забастовок на предприятиях не будет, противника нет. Они знают только конкурентов, если бы они и заинтересовались компанией Ласкена, то, может быть, лишь для того, чтобы добить ее одним ударом и тем упрочить собственное положение. Нет, с этой стороны независимым предпринимателям ждать нечего. А политики и главы партий при всем желании ничего не могут сделать для нас.

— Тогда кто же? — спросил Пондебуа. — Финансисты?

— Вы смеетесь. Они с трестами заодно.

— Значит?

— Отгадайте сами.

— Сдаюсь.

— Мой покровитель — парикмахер, который держит свое заведение у Восточного вокзала. Я ему уже лет пять или шесть доверяю свою голову. А в прошлом году я имел счастье оказать ему услугу, устроив на свой завод одного из его племянников, безработного инженера. Раз в жизни я проявил бескорыстие и был за это чудесным образом вознагражден. Теперь оказывается, что мой парикмахер, уж не ведаю как, сделался одним из самых влиятельных на сегодня людей. Я не знаю, как далеко простирается его власть, но факт тот, что все, о чем бы я его до сих пор ни просил, оказывалось для него проще детской забавы.

Призрак Ласкена был скромен, прозрачен и всегда любезен. Шовье не жаловался, но с тех пор, как он перенес свои чемоданы в квартиру на улице Фальсбур, у него ни на секунду не возникло ощущения, что он у себя дома. Ему казалось, будто он остановился у Элизабет, и молодая женщина невольно давала ему это почувствовать. Очнувшись от объятий, она всегда выглядела так, словно вернулась из путешествия и с некоторым недовольством обнаружила в своем доме какого-то мужчину.

— Элизабет, лучше бы я принимал вас в гостиничном номере, из которого сюда переехал.

Она расчесывалась в ванной, рукава пеньюара, соскользнув, обнажили ее руки до плеч. Стоя на пороге спальни в рубашке, засунув руки в карманы, Шовье пытался поймать ее взгляд в зеркале.

— Почему? — спросила она, слишком занятая своими волосами, чтобы на него смотреть.

— Я думаю, что в своей холостяцкой комнате смог бы заставить вас больше расслабиться. Здесь вы как за крепостной стеной.

— На что вы намекаете?

— Я нахожу, что вы не раскрываетесь. Вы никогда не бросаетесь с криком мне на шею, не прыгаете мне двумя ногами на живот, не подкрадываетесь сзади, чтобы гавкнуть мне на ухо…

— Прошу прощения, у меня не хватает способностей.

— Неправда. У вас удивительные способности. Да и не надо понимать буквально насчет «гавкнуть на ухо». Я просто мечтаю о более живых, непринужденных отношениях. К сожалению, вы сотворили себе из любви неизвестно какую мораль.