Тибор Фишер - Путешествие на край комнаты

– И как ты там оказался?

– Ты не поверишь. По сравнению с тем, как меня занесло в Камбоджу, это вообще напрямик, но ты все равно не поверишь.

Одли выводит катер в море.

И почти тут же видит «Универсального». К своему несказанному облегчению.

– А ты потом встречался с кем-нибудь из Югославии? Ну, из тех психопатов из твоего отряда? – спрашиваю я.

– Да.

– С Роберто?

– Нет. Не с Роберто. Вот уж с кем мне совсем неохота встречаться.

– С Настоящим Джоном?

– Ага. – Он произносит это «ага» таким тоном, чтобы у меня не возникло сомнений, что он не хочет об этом говорить. «Универсальный» как-то не приближается. – Блин. И сколько еще до него пилить? – Пару минут Одли едет молча, но потом все-таки разрождается: – Я много лет представлял себе, что я сделаю с Настоящим Джоном, если встречу его еще раз. Я его ненавидел. По-настоящему. Потому что, хотя мы с ним явно не были друзьями, он меня предал. Да, предал. Он мог бы выступить в мою защиту. Поднять палец вверх. Сделать хоть что-нибудь. Роберто, конечно, опасный и злобный псих, но надо отдать ему должное… Существует два типа людей: те, кто может пойти прямо на автоматы, нацеленные на них, и те, кто не может. Я из тех, кто не может, и поэтому я восхищаюсь теми, которые могут. Роберто, он был законченный психопат, но он был смелым и по-своему принципиальным. А Настоящий Джон был скотиной по жизни.

Я даже пытался его разыскать. Но я не знал, как за это взяться. Он говорил, что его фамилия – Смит, но он явно врал. Я пару раз ездил в Ливерпуль, бродил по улицам, вглядывался в лица прохожих – но уже через час таких хождений-глядений у меня начиналась жуткая головная боль. И я сказал себе: ладно, если он сам вдруг объявится, тогда я его и убью. А я собирался его убить. Я был настроен очень решительно. Причем я даже не злился, нет. Это была никакая не злость. Это было… ну, как будто решить, что сегодня на ужин будут макароны. Такое простое, обыденное решение. Поначалу я часто себе представлял, как я буду его убивать. Но время шло… я стал думать об этом все реже и реже. И вот через девять лет я встречаю Настоящего Джона на свадьбе у одной местной знаменитости. Я там был вышибалой, а он приехал с поставщиками из ресторана. Он меня не узнал. Я сильно изменился. И потом, я не думаю, что он вообще потрудился меня запомнить.

– И что ты сделал?

– Первым делом пошел в сортир и как следует просрался. Потом я успокоился и решил, что дождусь окончания банкета и сведу счеты.

– Ты убил его?

– Нет. Я дождался, пока все не закончилось и со столов не убрали посуду. Момент был самый благоприятный. Он, Настоящий Джон, был один на заднем дворе. Загружал ящики с посудой в фургон. А я еще раньше стащил со стола острый ножик. Убедившись, что поблизости никого нет, я подошел к нему и сказал: «Приветик, Настоящий Джон. Ты, наверное, меня не помнишь?» Он взглянул на меня через плечо: «Прости, приятель, не помню». Я сказал: «Югославия. И теперь тоже не припоминаешь?» – «Нет. Хотя Югославию помню. Тот еще был геморрой». – «Это я, Одли». – «Приятно снова с тобой повидаться, Одли. Прости, что я тебя не узнал».

– Он, наверное, прикидывался.

– Да нет. Он и вправду меня не помнил. Если бы он меня вспомнил, он бы сбежал от меня без оглядки. Он был такой щупленький мужичонка, совсем не крутой. И у него не было ножа.

– И что дальше?

– Он забрал у меня нож и сказал: «Вот спасибо. А то мы вечно теряем ножи и вилки». Я от ярости хлопнулся в обморок. Когда очнулся, его уже не было. Я мог бы его разыскать, но понял, что это уже бессмысленно.

«Универсальный» все-таки приближается.

– Ты веришь, что что-то меняется? – спрашивает Одли.

– В каком смысле?

– Как ты думаешь, можно сломать заведенный порядок?

– Какой заведенный порядок?

– Ну, заведенный порядок вещей. Все остается как есть. Ничего не меняется. Когда я думал, что пойду служить в армию, я изучал военную историю, ну, чтобы произвести впечатление. Возьмем короткий отрезок истории – и вот оно, тут. Знаешь, какая была самая короткая война?

– Нет, не знаю.

– Она была такая короткая, что ее даже никак не назвали. В 1896 году британцы вторглись в Занзибар. Вся война длилась около сорока минут. А кое-кто утверждает, что еще меньше. Точно известно, когда она началась. Ровно в девять утра, потому что в девять утра истекал срок ультиматума, предъявленного шейху.

– А что было в том ультиматуме?

– Какая разница? Может быть, война длилась сорок минут, потому что за грохотом артиллерии британцы не сразу расслышали крики арабов, что те сдаются. В этом эпизоде присутствует несколько элементов, характерных для всякой войны и знакомых любому, кто был на войне. Кретинизм с большой буквы, и пакет чипсов в придачу. Шейх и его приближенные знали, что к ним приближается британский флот, и они все собрались в одном месте, во дворце шейха.