Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Книга первая. Изгнание

— И директор департамента полиции. Опытнейший человек. При нем у нас в тылу будет образцовый порядок. Конечно, и у Евгения Константиновича есть недостатки, но, согласитесь, на таком посту должен быть специалист своего дела.

— Притча во языцех всей либеральной прессы, Александр Васильевич! Будет шум.

— И пусть, и пусть! Он — мастер сыска.

— Ему приписывали поддержку «черной сотни», убийство каких-то евреев, организацию взрыва в доме премьера Витте на Каменноостровском...

— Да! При Керенском он был посажен в Петропавловскую крепость. Испытывал унижения и при большевиках. Но сумел ускользнуть и даже в банк какой-то устроился на службу, представьте! Если его поставить во главе всей нашей контрразведки, за тыл я буду спокоен.

— Я согласен, — сказал Врангель. — А второй?

— Со мной из Парижа приехал господин Шабеко — адвокат, присяжный поверенный, сын весьма известного профессора истории. Потрясающих коммерческих способностей человек! В Париже он продавал какому-то американскому миллионеру Эйфелеву башню. И представьте, наверняка продал бы, если бы я не увез его нынче в Крым. Он может все и будет очень полезен нам.

— Принимается, Александр Васильевич! — уже совсем весело сказал Врангель. — Видите, все, что вы просите, — принимается. Осталось получить лишь ваше согласие.

— Вы получите его в самое ближайшее время.

— Благодарю. Вы сможете занять кабинет в Большом дворце. Распоряжения даны. Я, к сожалению, должен покинуть Севастополь на пару дней, но надеюсь, вы не посетуете: дела, дела, дела!

— У меня здесь знакомых — пол-России, Петр Николаевич. К сожалению.

— Почему же к сожалению?

— Было бы лучше, если бы эта половина России сидела на своих местах: в Петербурге, Москве, у себя в Твери там...

— Ах, вот в каком смысле?!

— Именно, именно! — Кривошеин встал. Встал и Врангель. Кривошеин сказал серьезно: — Времени мало. Очень мало у вас времени. Передышка окажется весьма короткой. Разрешите дать вам последний совет, господин главнокомандующий. Еще не будучи вашим помощником, просто на правах симпатизирующего вам человека.

«Хитрющая лисица, — с восхищением подумал Врангель. — Часовая беседа, и все, вроде, впустую. Оставляет за собой последнее слово, право выбора, лазейку, чтобы, осмотревшись и присмотревшись, отвергнуть мое предложение о сотрудничестве». И сказал ободряюще-радушно:

— Разумеется, Александр Васильевич! Я уже считаю вас своим первым помощником, чьи советы, поверьте, будут приниматься к неукоснительному исполнению.

— Как можно скорее и как можно громче заявите о своей готовности уплатить союзникам долги России. Это произведет нужное впечатление.

— Я непременно сегодня же проконсультирую ваше предложение. Благодарю вас.

— Да уж пожалуйста.

В голосе Кривошеина Врангелю послышалась насмешка, но он не отреагировал, даже не показал, что заметил выпад. И повторил тем же бодро-радушным тоном:

— Еще раз благодарю вас, Александр Васильевич, за беседу. Мне думается, она была очень плодотворной. — И позволил себе пошутить: — Теперь, когда мы знаем сокровенные мысли друг друга, мы обязаны быть вместе и не выносить сор из избы.

Кривошеин неопределенно кивнул:

— Когда вы соблаговолите принять моих протеже, ваше высокопревосходительство?

— Тотчас же по возвращении с передовых позиций, Александр Васильевич. Я прикажу генералу Артифексову. Я сам найду их, обещаю вам. Ein Wort — ein Mann! [7] Слово мужчины! (Нем.)

Кривошеин еще раз коротко кивнул, точно клюнул, и вышел...

И сразу же в кабинет был пропущен полковник фон Перлоф. Лицо его светилось сдержанной гордостью и радостью от хорошо выполненного поручения.

— Благодарю, полковник, — милостиво протянул ему руку Врангель. — Кривошеин в Крыму — это ваша заслуга.

— Если быть честным, ваше превосходительство, большого труда мне это не стоило.

— Не скромничайте, не скромничайте, — Врангель улыбнулся уголками губ. — Отечество не забудет ваших заслуг. — Он задумался на миг и, вспомнив, с облегчением закончил, совершенно довольный собой: — Я и от себя благодарю вас. Христиан Иванович. Вы оказали мне услугу.

— Какие будут дальнейшие распоряжения, ваше высокопревосходительство?

Врангель подошел близко, точно хотел обнять фон Перлофа. Но не обнял, конечно. Отодвинулся, сказал с той же еле заметной улыбочкой: — Кривошеин, Александр Васильевич... Вот пока ваша забота. — И вновь протянул руку, показывая, что аудиенция закончена.