Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Книга первая. Изгнание

— Человек дичает на войне, я знаю, — задумчиво сказал старый генерал. — Не станем его судить строго, Ксения. Был бы жив. Лишь бы все мы были живы...

«Ставка главнокомандующего в Феодосии.

Южнорусское правительство, прибывшее в Крым вместе с армией, во главе с председателем Совета министров Мельниковым, — в Севастополе. Заняли гостиницу Киста. Вид растерянный.

В Севастополе высажены: Дроздовская, Марковская, Корниловская дивизии. Шли мрачно, но с музыкой. В рядах и люди в штатском — офицеры хватают встречных, ведут в казармы: началась мобилизация, пополнение армии, расстроенной в Новороссийске. Крымский корпус перекрывает перешейки. Донцы сосредоточиваются в районе Евпатории. Керченский район обеспечивается сводным отрядом: Кубанская бригада, Алексеевская бригада. Корниловская юнкерская школа. Все части сведены в три корпуса. В кавалерии острая нехватка лошадей. Армия недовольна тылом, командирами.

Пост таврического губернатора никого не прельщает. Конфликт между правительством и военными неизбежен. Контрразведка свирепствует. Слащев вешает даже тех, кого освобождает военно-полевой суд, не хочет подчиняться гражданским властям. Упорно муссируются слухи об аресте им правительства. Реальна фигура диктатора.

Для разрядки обстановки Деникин по прямому проводу из Феодосии объявил, что увольняет всех министров. После новороссийской катастрофы Деникин в пустоте. Отдал приказ о созыве Военного совета для избрания нового главнокомандующего. Видимо, твердо решил и повсюду объявляет, что готов сложить обязанности главнокомандующего.

Врангель вызывается из Константинополя.

Наиболее вероятные преемники Деникина: Слащев, Кутепов, Врангель. Несмотря на неодобрение многими старшими начальниками открытых писем Врангеля Деникину, считаю его позицию наиболее прочной. Имеет сильную поддержку союзников и флота, опору в среде высшего духовенства.

Шиллинг окончательно дискредитирован Слащевым и Врангелем после эвакуации Одессы и серьезным конкурентом быть не может.

Драгомиров Абрам Михайлович — председатель Особого совещания. Крайний монархист, служака. Будет председательствовать на Военном совете. Самостоятельных решений принимать не любит, его влияние на старших армейских и морских начальников ничтожно.

Баязет».

Резолюция на информации:

«Рекомендуем «Баязету» сосредоточить основное внимание на Врангеле как наиболее вероятной фигуре, готовой заменить Деникина».

Антон Иванович Деникин сидел в глубоком кресле, отвалясь на спинку и откинув крупную голову. Со стороны казалось, спит. Но он не спал — думал тяжело, настойчиво. Кожаная тугая спинка холодила затылок.

Деникину шел пятьдесят четвертый год. Всегда надеясь только на себя, он в душе считал себя везунчиком. Двадцать два года тянул его отец солдатскую лямку, прежде чем произвели его в офицеры. Антону Ивановичу все удавалось значительно быстрее. За плечами — Киевское пехотное училище, 2-я артбригада, Академия Генерального штаба, служба в Варшавском военном округе, японская война. В империалистическую он командовал 4-й дивизией, которую называли «железной», потом 16-м корпусом. Он был храбр, удачлив, имел много наград. Его считали молодым перспективным генералом. И даже поздняя женитьба была удачной: княгиня Горчакова, которую он любил, родила ему ребенка, и ребенок этот — не шутка! — был потомком Рюрика...

Он собрал в единый кулак белую гвардию и кинул ее на Москву. Он признал власть Колчака и издал особый приказ. Он сделал это для того, чтобы иметь преемственность власти и избежать упреков в самозванстве. Но он знал и верил: в Москве будет первым — раньше Колчака. А ведь победителей не судят. Да и кто посмел бы? И вот он в Феодосии — переживший гибель Ротова, эвакуацию Новороссийска, разгром Добровольческой армии. Когда, с чего это началось? Кто в этом виноват? С кого спрашивать? И кому спрашивать?..

Деникин выпрямился в кресле и упруго встал. От горла — механически — поправил бородку. Зашагал, твердо ставя короткие, крепкие ноги, от стола к дивану и обратно. Чуть рыжеватое лицо его было потухшим. Хотелось спать. За окнами гостиницы глухо шлепало море. Генерал-лейтенант Деникин устал. Безнадежно устал и, как это ему сейчас казалось, очень давно устал. Давно пришло охватившее его ныне безразличие. Но как давно? Вспомнить это представлялось задачей первостепенной, хотя у командующего всеми вооруженными силами Юга России были сегодня действительно жизненно важные задачи, от решения которых зависела судьба не только белого движения и не только вверившейся ему армии, но и его собственная судьба.