Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Расплата. Книга четвертая

На минуту оторвавшись от жарких объятий с Сигодуйским, генерал жизнерадостно крикнул:

— Поздравляю, господа, с благополучным прибытием! Ура! — и вновь принялся обнимать Сигодуйского.

После взаимных представлений, прохладительных напитков, предусмотрительно заготовленных Белякоевым, и краткого отдыха двинулись в сторону города Пасадос.

— Там и находится наша «станица», — объяснил словоохотливый генерал. — Садитесь в повозки, о багаже не беспокойтесь, наши парни привезут.

И пока ехали, Белякоев не закрывал рта, хвастливо рассказывая о своей «станице». По его словам выходило, что чуть ли не настоящий городок построил он тут со своими товарищами. Вместе с детьми и домочадцами русских людей здесь собралось более тысячи. Уже и лавок два десятка есть, и гостиничка построена, и почтовое отделение. Правда, пока улицы не замощены, кое-где нет тротуаров, но зато проведено электричество, которое, правда, работает лишь в темное время суток — об этом полковник поведал скороговоркой. Он рассказал, что часть домов поселка была разрушена недавно сильнейшим, небывалым даже для этих мест ураганом. Русские восстанавливали не только свои дома, но и помогали местным жителям, которые тут очень бедны.

Пока ехали к «станице», навстречу или обгоняя их, то и дело попадались всадники. Широкополые шляпы вроде зонтиков почти целиком закрывали их лица — и трудно было понять, мужчина или женщина на коне, во всяком случае, у каждого за поясом торчала рукоятка пистолета, а то и отличный винчестер висел за плечом.

— Это наши соседи, индейские племена гуарани, — объяснил генерал. — Передвигаются только верхом. Очень добрые, спокойные, гордые люди. С ними легко иметь дело: они прекрасные работники и довольствуются весьма низкой платой.

Через два часа они были на месте. «Станица», о которой так много рассказал полковник, и впрямь была похожа на южнорусское поселение, особенно от того, что у каждого дома золотились громадные тарелки подсолнухов. Жители, видно, дорожили этим родным и привычным украшением у крыльца.

Всех умилили эти подсолнухи, и даже непроницаемый Нефедов улыбнулся в усы: «Придется и нам обзавестись этой красотой».

Отказавшись от обеда, который хотел с размахом закатить Белякоев, Ирина с девочками попросили только чай и место для отдыха. Истомленные дорогой, они мгновенно уснули, а мужчины собрались на «военный совет в Филях», как жизнерадостно назвал этот вечер неугомонный полковник. На его фоне обычная словоохотливость и жизнедеятельность Сигодуйского совершенно погасла. А может быть, Дмитрия Сигизмундовича подавляло количество предстоящей работы. Начинать надо было с нуля.

— Да не огорчайся, Дима, не один ты в поле воин. Мы тут все самое тяжкое прошли, сейчас вам легко будет. Всем поможем. Вот хутор для вас приглядел — трое мужиков вас, быстро его подымите. Коней купите, повозку... Ранчу будете строить. Это мы, русаки, так их фазенды называем — «ранча».

— Какие мы строители, генерал, — благоразумно вмешался Нефедов. — Ну, участок я распланирую, план дома с Андреем Николаевичем начертим, а вот землю корчевать, фундамент класть — это уметь надо.

— Об этом не беспокойтесь. За 120-150 франков парагвайцы вырубят и сожгут для вас гектар любого леса. И колодец вам выкопают. Метр стоит 40-50 франков. Для овощей вскопают огород, обнесут его колючей проволокой. И за дом возьмутся. Первое дело — не удивляйтесь, пожалуйста, — не стены, а крыша. Вот-вот зарядят майские дожди. Без крыши над головой пропадете...

— Мы целиком полагаемся на ваши советы, генерал, учтиво поддержал энтузиазм Белякоева Андрей. — Но нам торопиться надо, для женщин нужны нормальные условия, мы обязаны не подвергать их неудобствам и опасностям...

— Какие опасности, друзья? Они позади. Здесь вам будет хорошо, только не ленитесь.

И опять перед вновь приехавшими развернул полковник обширные планы: как, построив дом, возьмутся они за плантацию, посадят кукурузу, маниоку, пататы — сладкий местный картофель. Как будут расти у них под окнами ананасы, клубника, виноград, как табак разведут. А окрепнув, заведут плантации хлопка, сахарного тростника, риса.

— Здесь все растет, климат позволяет. Воткни палку в землю, и вырастет дерево!

Последняя фраза, которую считал обязательным произнести каждый живущий в Парагвае, вызвала бурный хохот, и долго еще за рюмками горькой настойки растолковывали Белякоеву все, что там, в Европе, знали и думали о плантациях Парагвая и о судьбе русских переселенцев. Прав оказался генерал: и года не прошло, как прочно обосновались в «станице» Сигодуйский со своими домочадцами.