Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Расплата. Книга четвертая

— Я на все руки мастер. При больничке я — санитар и сиделка. Помогаю ухаживать за больными в лазарете, да в церкви батюшке помогаю. Уборщик и могильщик при кладбище. Рабочий, садовник. Это хорошо, когда ты всем нужен.

— А вот жилище ваше, Христофор Иванович, — подшучивал Андрей, — ...как бы это сказать...

— Не соответствует моему чину, хотите сказать?.. Не утруждайтесь, господин капитан. Обидеть меня невозможно. Я вполне доволен и жильем, и пищей, и обращением здешним. Не каждый эмигрант и таким может похвастать. Да, а жаловаться грешно: забот умственных, можно сказать, никаких и время для самообразования в достатке имеется.

Этим-то и дорожил более всего новый друг Андрея Белопольского.

Пришло время, и рассказал Андрей старику о своей заботе: хоть какую-нибудь зацепку отыскать для розысков своих родных. И о Кульчицких спрашивал, о неведомой ему Ирине, не попадалась ли ему на могилах русских хоть похожая на эту фамилия.

— Поищем, поищем, — отвечал Аристархов. — Однако хочу совет вам дать, Андрей Николаевич. Попробовали бы вы обратиться в организации Красного Креста. Как удостоверяют, там весьма успешно занимаются поисками семей, кои ветер разметал и во время революции, войн и бесчисленных эвакуаций. А некоторые мои знакомые посещали с подобными же целями и общество возвращения на родину и ходили даже в постпредство, где имеется соответствующий отдел, работающий в этом направлении весьма плодотворно.

— Нет! — крикнул Андрей. — В советские заведения я не пойду. Никогда!

— Почему же вы столь категоричны?

— Да потому, что там повсюду большевики или их агенты, — отрезал Андрей. — А у меня с ними дел нет и быть не может, сударь! Нет, сто раз нет!.. Будет вам известно, что я — слащевский офицер, сражался отнюдь не в белых перчатках. На моей душе много поступков, которых следует стыдиться и по сей день. Считаю, полностью расплатился за каждый шаг теми лишениями, которые безропотно принял, желая искупить прошлое и все свои грехи. Желаю здравствовать! Честь имею!

— Андрей Николаевич, милый, — пытался образумить приятеля Христофор. — Ну, что вы взъярились вдруг? Я ведь из лучших побуждений, поверьте. Добрый совет и ничего больше!

— Благодарю вас, благодарю. Честь имею! — перебил его Белопольский, и, едва поклонившись Аристархову и не посмотрев на него, быстро зашагал к автобусной остановке. Бывали минуты, когда они не могли понять друг друга.

По счастью, Христофор не обиделся. Святосаблин позвонил через три дня ночью Андрею в отель и, успокоив его («С чего ты взял, что обидел старика? Он ведь понятливый: вспылил ты, бывает!») . А новость добрая: нашел-таки старик могилу семьи Кульчицких. Могила старая, но содержится в порядке, стало быть, кто-то наблюдает за ней. Надо встретиться, чтобы ехать в Сен Женевьев де Буа.

Жизнь, между тем, уже готовила Белопольскому новый предметный урок, все последствия которого он не мог предвидеть.

Началось все с долгожданного звонка Аристархова. Он сообщил, что болел, но окончательно излечился — «сердце работает, как мотор», а старые его «колеса» крутятся быстрее, чем паровозные, и позволяют совершать пешне прогулки по всему кладбищу по нескольку раз ежедневно. Он мог бы сам приехать, как только хотели его приятели, во полагает, лучше будет, если Андрей Николаевич и на этот раз посетит его: им следует поговорить, а ему — особо. Поторопил и звонок Аристархова:

— Приезжайте, Андрей Николаевич, могу показать вам могилу генерала Кульчицкого и его близких.

— Как же, Христофор Иванович? Какой генерал, какие близкие? — удивился Андрей. — Они же все погибли в России!

Аристархов не стал объяснять, сказав: «Пожалуйте, все сами увидите. Когда ждать вас?»

Белопольский приехал в Сен Женевьев де Буа после полудня. Из Парижа выезжал в дождь, а тут было голубое небо, неяркое солнце и казалось значительно теплей. Христофор Иванович встретил его у входа на кладбище. На этот раз он показался Андрею не совсем здоровым, хотя бодрился и говорил, что чувствует себя молодцом.

Он сразу повел Андрей по дорожке, объясняя на ходу: могила генерала Кульчицкого из старых, совсем близко от Дома. В то же время старое это погребение выглядит аккуратным и неизвестно кем чисто убранным. И рождает мысль, что за могилой и по сей день кто-то ухаживает. А если так, то можно надеяться на встречу с каким-то представителем русского семейства Кульчицких. А поскольку старшего поколения не существует, сын генерала погиб по свидетельству матери, то, вероятно, ходит сюда невестка: не внучки же, в самом деле, эту могилу соорудили.