Анетта Пент - Привыкнуть друг к другу можно и без слов это совсем не долго

Высоко-высоко, бормочу я, голова в облаках.

Госпожа Менг Во отключает пар и откладывает в сторону пинцет. Равномерными движениями она массирует мне лицо, проводит рукой по носу, лбу, поглаживает подбородок, не путая профессиональные движения с лаской, чувство такое, что я для нее не более чем гладильная доска. С той же деловитостью, с какой госпожа Метелица из детской сказки выбивает подушки, сильно встряхнет, удар в самую середину, и дело готово.

Госпожа Менг Во уже не слушает, она втирает крем в каждую пору, похлопывает меня по губам, пока те не начинают пылать, потом растягивает кожу, как будто хочет стянуть с меня лицо, я издаю тихий стон, мне больно. Она останавливается, берет меня за подбородок и поворачиват к себе.

Сколько мне лет, спрашивает она.

Меня бросает в пот. Я не знаю здешних нравов, любой ответ может оказаться неверным, я не знаю, хочет ли она казаться старше или моложе. Я не хочу врать, лучше уж ничего не отвечать, я думаю, у вас нет возраста.

Ответ попадает в точку. Она улыбается.

И вы могли бы выглядеть на тридцать. У вас нет детей, вы хорошо зарабатываете, вы уважаемы в мире бизнеса. Все зависит только от вас. Она подает мне одну руку, а другой одновременно подносит к лицу круглое зеркало. Я вижу гладкое, слегка лоснящееся, пустое лицо и приветствую себя.

Я провожу пальцем по щеке. Кожа больше не рыхлая, лицо подходит мне идеально. То же самое я говорю госпоже Менг Во, когда та открывает дверь спа-кабинета. Перед дверью стоит другая дама, слегка склонив голову, словно все это время подслушивала наш разговор. Она с улыбкой протягивает нам тарелку с кусочками манго, чтобы оставить за дверью все плохое, объясняет госпожа Менг Во и помогает мне снять халат, при этом ни разу не взглянув мне в лицо, словно результат не должен вызывать никаких сомнений.

Вы ведь уже все оплатили, говорит она и протягивает мне свою визитку, которую я тут же прячу. Теперь я отправляюсь в торговый центр «Парадиз» пить итальянский кофе, чтобы заглушить жжение имбирного чая, и развеять необычайную сонливость, которая обволакивает мое новое лицо, и еще чтобы купить себе новый костюм. Сумка с сувенирами остается лежать у вешалки.

Перед самым отъездом в Швецию у матери лопнуло лицо.

Что-то порвалось глубоко внутри, кровеносный сосуд, артерия, и из носа, как потом рассказывал отец, хлынула кровь, забрызгавшая все вокруг. Во всяком случае, дети обнаружили кровь повсюду, даже на кухне, в прихожей. Затем мать, видимо, направилась в ванную к умывальнику, прижимая носовой платок к лицу, он все еще лежал там, тяжелый от крови.

Они проснулись гораздо позже обычного, было уже совсем светло, и еще некоторое время нежились в постелях, звуки были не такие, как обычно с утра, а затем взглянули на часы и вскочили с кроватей. В доме никого, на кухне ни завтрака, ни записки, они стояли в прихожей и тихо переговаривались, затем принялись вытирать туалетной бумагой видневшиеся повсюду пятна крови, но их было слишком много.

Нам нужно в школу.

Сегодня не пойдем.

Думаешь... как ты думаешь, что случилось.

Пошли, нам пора в школу.

Они схватили свои ранцы, сестра еще успела намазать брату бутерброд, прежде чем они робко прикрыли за собой входную дверь.

Ты ключ взял.

Забыл.

Все равно, пошли в школу.

На них не сердились. Учителя спрашивали, что случилось. Дети беспомощно смотрели на учителей и пожимали плечами.

Дома никого не было.

Взяв детей с собой, один из учителей отправился звонить. Они покорно стояли в застекленном помещении школьной канцелярии, сюда приходили, только когда срочно требовалась помощь, но не может быть, чтобы их семье вдруг срочно потребовалась помощь, папа обязательно сказал бы им об этом или мама.

Тогда они еще не знали, что мама три недели не сможет разговаривать, потому что ей затампонируют лицо, чтобы остановить кровотечение.

Отец прямиком из клиники пришел в школу, чтобы забрать их. Но они не хотели.

У нас же занятия. Еще два урока. Мы сразу придем.

Но отец не хотел оставлять их одних и сам не хотел оставаться один, не волнуйтесь, пойдемте со мной, но они волновались бы намного меньше, если б, как обычно, сидели в классе, встревоженный взгляд учителей больше их не беспокоил, казался уже почти нормальным, учителя, да и дети временами незаметно поглядывали на них, осторожно, а они делали загадочные лица.