Со стороны берега в воздух взмыла фантастическая птица, огромный ромб цвета старого золота. Пятница исполнил свое таинственное обещание: он заставил Андоара летать.
Связав три стебля тростника крестом с двумя параллельными, неравной длины перекладинами, Пятница надрезал каждый из стеблей и протянул сквозь них высушенные козлиные кишки. Затем он прикрепил эту легкую, но крепкую раму к шкуре Андоара, подогнув края и сшив их жилами. Один конец самого длинного из стеблей поддерживал переднюю половину шкуры, второй скрывался под свисающей вниз хвостовой ее частью в форме трилистника. Оба края шкуры стягивала крепкая веревка, к которой была привязана длинная бечева — с таким расчетом, чтобы сообщать воздушному змею нужный наклон для максимально выгодной подъемной силы. Пятница трудился над своим хрупким сооружением с первых проблесков зари; сильный юго-западный бриз, предвестник сухой и солнечной погоды, дул резкими порывами, и огромная пергаментная, близкая к завершению птица судорожно билась в руках арауканца, словно ей не терпелось вырваться и взлететь. Запустив ее с морского берега, Пятница ликующе вскрикнул, когда распластавшееся куполообразное чудище стремительно взмыло к солнцу, хлопая мягкими краями, украшенными гирляндой черных и белых перьев.Когда Робинзон подошел к Пятнице, тог лежал на песке, подложив руки под голову;5 бечева от змея была привязана к его левой лодыжке. Робинзон лег рядом, и оба долго глядели на Андоара, парящего в облаках; он содрогался под внезапными невидимыми ударами ветра, метался туда-сюда во встречных воздушных потоках, внезапно замирал в мертвой точке и бессильно падал, но тут же опять бешеным рывком набирал потерянную высоту. Придя в полный восторг от этих эоловых причуд змея, Пятница не выдержал, вскочил на ноги, раскинул руки и с громким смехом начал подражать танцу Андоара. Он то съеживался в комочек на песке, то подпрыгивал, задрав левую ногу выше головы, то кружился, то шатался, словно вдруг потерял опору, то вновь резко вскидывался, и бечева, привязанная к его лодыжке, служила как бы осью этой воздушной хореографии, ибо Андоар, танцующий высоко в небе, послушно отвечал на каждое движение Пятницы своими наклонами, взлетами и пике.
После полудня Робинзон с Пятницей занялись ловлей белой (крупная рыба, водящаяся в южных морях). Стопятидесятифутовую бечеву змея привязали к корме пироги; за ней волочилась леса с наживкой, которая, поблескивая, танцевала на вскипающих гребнях волн.
Робинзон медленно выгребал против ветра к восточной оконечности лагуны, а Пятница, сидя на корме, спиной к нему, следил за пляской Андоара. Когда белона кидалась на наживку и хищно смыкала на ней свои длинные, усаженные острыми зубами челюсти, воздушный змей, словно поплавок на конце лески,. начинал беспорядочно дергаться. Тогда Робинзон разворачивал пирогу и, гребя по ветру, приближался к пойманной рыбине, которую Пятница выхватывал из воды. На дне пироги уже лежала целая куча белой, их цилиндрические тела с зелеными спинами отливали серебром.
Даже к вечеру Пятница не пожелал спустить Андоара на землю. Он привязал змея к перечному дереву, на котором висел его гамак. И Андоар, как прирученное домашнее животное, провел ночь у ног своего хозяина, а назавтра так же послушно следовал за ним, куда бы тот ни пошел. Но на вторую ночь ветер внезапно стих, и золотую птицу подобрали среди магнолий, на которые она тихонько опустилась в темноте. После нескольких бесплодных попыток вновь запустить змея ввысь Пятница оставил его в покое. Казалось, он уже вдоволь натешился змеем, и целую неделю провел в обычном безделье. Лишь потом он как будто вспомнил о голове козла, оставленной им в муравейнике.
Крошечные красные труженики поработали на славу. От длинной бело-коричневой шерсти, от бороды и мяса козла не осталось ровным счетом ничего. Глазницы и внутренность головы были идеально вычищены, а сухожилия и суставы изгрызены так основательно, что, когда Пятница коснулся нижней челюсти, она тут же отвалилась. Но сам череп цвета слоновой кости с мощными черными лирообразными рогами был великолепен, и Пятница торжествующе, словно военным трофеем, потряс им в воздухе. Отыскав разноцветный шнурок, некогда стягивавший шею козла, он повязал его у самого основания рогов, там, где они толще всего.
— Теперь Андоар петь, — загадочно пообещал Пятница Робинзону, следившему за его действиями.
Сначала он вырезал из ветки сикомора (дерево семейства тутовых с крепкой древесиной) две тонкие планочки неравной длины. Проделав в более длинной из них два отверстия, он надел ее на острия рогов, скрепив их таким образом между собой. Вторая планочка легла параллельно первой в глубине черепа, а на палец выше, между глазницами, Пятница укрепил еловую пластинку с дюжиной узеньких надрезов по верхней ее кромке. После чего снял кишки Андоара с дерева, где они за это время успели высохнуть, продубиться на солнце и превратиться в тонюсенькие жилы, которые он разрезал на равные части, примерно по три фута длиной каждая.
Читать дальше